44 
– Я чувствую то же самое каждый раз, когда уезжаю из города, – подтвердил Алекс. – Но увы, не проходит и нескольких недель, как я начинаю скучать.
– Возможно, – отважно предположила Эмма, – просто здесь нет подходящего общества?
Алекс осадил лошадь и пытливо посмотрел на свою спутницу, но Эмма отважно встретила его взгляд.
Прошло несколько секунд, и наконец Алекс нарушил молчание.
– Возможно, – ответил он так тихо, что Эмма с трудом его расслышала. – Видите вон то дерево впереди, на гребне холма?
Эмма кивнула.
– Давайте поскачем туда наперегонки. Я даже предоставлю вам фору, поскольку вам мешает двигаться это чудовищное сооружение, именуемое дамским седлом.
Не произнеся ни слова, Эмма послала лошадь с места в карьер. Оказавшись у финиша и опередив Алекса на целую лигу, она расхохоталась, наслаждаясь победой и чудесным ощущением полного уединения.
Волосы ее выбились из прически, и она подняла руки, чтобы ее поправить, но тут же непокорные огненные локоны рассыпались у нее по спине.
Алекс подавил желание поддаться этому обольстительному жесту.
– Вам следовало бы подождать начала соревнования. – Он благодушно улыбнулся.
– Конечно, но тогда я едва ли смогла бы выиграть.
– Смысл скачек заключается в том, чтобы выиграл лучший.
– Смысл в том, – со смехом возразила Эмма, – чтобы выиграл тот, кто быстрее соображает.
– Боюсь, мне вас не переспорить. – Алекс вздохнул.
– А разве мы спорим?
– А разве нет?
– В любом случае выигрыш в этом споре достанется наверняка не мне.
– Вы очень упрямы.
– Мой отец сетует на это уже двадцать лет.
– В таком случае не стоит ли покончить с этим? – Алекс быстро спешился и достал сумку с едой.
– Кстати, – Эмма тоже спустилась на землю, – вы так и не назвали мне имя лошади.
Алекс сверкнул улыбкой.
– Цицерон – Он принялся расстилать на земле яркий плед.
– Цицерон? – Эмма недоверчиво посмотрела на него. – Вы любите все латинское?
– Нет. – Алекс сопроводил ответ гримасой отвращения при воспоминании о чертовых уроках латыни, преподанной ему в детские годы и позже в Итоне и Оксфорде. Затем он уселся на расстеленном пледе и принялся выгружать еду из сумки. – Я питаю к латыни искреннюю неприязнь.
– В таком случае почему ваша лошадь носит имя латинского оратора?
Эмма приподняла юбки и не без изящества уселась на плед напротив Алекса, после чего он, улыбнувшись озорной мальчишеской улыбкой, бросил ей яблоко.
– По правде говоря, не знаю. Просто мне нравится, как оно звучит.
– Что ж, эта причина ничем не хуже любой другой. Что касается меня, то мне латынь тоже никогда особенно не нравилась – ведь на этом языке и поговорить-то не с кем, разве что с немногими священниками…
Эмма покатала яблоко между ладонями, а Алекс тем временем извлек из сумки бутылку вина и два изящных стакана, завернутых в кусок фланели.
Когда герцог снова посмотрел на Эмму, она уже отодвинулась от него и склонилась над маленьким розовым полевым цветком. Он вздохнул, подумав, что и представить себе не мог, какое удовольствие может доставлять верховая прогулка в окрестностях Уэстонберта в обществе этой непоседы по сравнению с его прежними бесцельными скитаниями. Правда, ему не слишком нравилось, что счастье и мир его души постепенно обретают зависимость от обворожительной рыжеволосой красавицы, сидевшей напротив. Эмма откровенно нравилась ему, нравился ее острый как бритва ум и то, что она хорошо образованна. К тому же в отличие от большинства светских особ она умела пошутить, никого не оскорбляя.
Тем не менее, хотя его друзья твердили, что он должен хватать ее и тащить к алтарю до того, как его опередят, или до того, как она упорхнет в свой Бостон, Алекс твердо решил не жениться на ней. При этом сознавал, что если в самом скором будущем не сможет заняться с ней любовью, то сойдет с ума.
Эмма все еще рассматривала цветок с самым серьезным видом, потом перевернула его, чтобы увидеть, каков он изнутри.
Алекс, наблюдая за ней, задумчиво провел рукой по волосам. Он не мог не признать, что в последнее время впадал в уныние, если не видел ее хотя бы один день.
Внезапно Эмма подняла на него фиалковые глаза, оживленные и блестящие.
– Посмотрите: разве это не чудесно! – Она протянула ему цветок.
Алекс вздохнул. Интересно, что бы случилось, если бы сейчас он бросил ее на плед и сорвал с нее одежду?
44 
