Особенно,... 
73 
– Один ящик письменного стола заперт.
– Попробуй открыть его шпилькой для волос.
Эмма тут же последовала этому совету, но шпилька провернулась в замке несколько раз без всякого результата. Замок поддался лишь с третьего раза, и Эмма с облегчением вздохнула.
– Слава Богу, это оказалось нетрудно, – подбодрила она себя и тут же принялась поспешно перебирать содержимое ящика. Ее глазам предстало несколько юридических документов, касавшихся аренды дома, некоторая сумма денег, и… никакой расписки.
Положив бумаги на место, Эмма закрыла ящик и снова подбежала к окну:
– Расписки нигде нет, – встревоженно сообщила она.
– Продолжай искать! – Нед определенно не готов был смириться с неудачей.
Пройдясь по комнате, Эмма переключила свое внимание на книжную полку, встроенную в стену возле двери. Что, если Вудсайд сунул бумагу в одну из книг?
К счастью, библиотека оказалась небольшой: Эмма насчитала не более тридцати томов, и просмотр их не должен был занять слишком много времени.
Вскарабкавшись на невысокую подставку для ног, Эмма дотянулась до верхней полки, где находилось полное собрание сочинений Шекспира.
Коляска Алекса, промчавшись с головокружительной скоростью по улицам Лондона, остановилась перед домом Данфорда. Вудсайд жил всего в трех кварталах отсюда, и потому друзья решили оставить экипаж здесь, чтобы не вызвать подозрений.
– Я ее задушу, – пообещал Алекс, поспешно шагая по улице.
Данфорд молча кивнул, решив про себя, что, возможно, Алекс действительно созрел для убийства.
Через несколько минут они уже стояли перед домом Вудсайда.
– Не вижу признаков взлома, – заметил Алекс, тщательно оглядывая фасад.
– Думаю, надо посмотреть с другой стороны, – последовал ответ. – Пошли скорее.
Они направились к углу дома и, повернув за него, сразу заметили мужскую фигуру.
– Нашла? – произнес человек едва слышно, и Алекс тут же потянул Данфорда за рукав.
– Наш дорогой друг лорд Эдвард, – насмешливо произнес он. – Его придется сразу задушить после того, как я разделаюсь с Эммой.
– Подожди здесь! – Уильям со скоростью молнии рванулся вперед, и прежде, чем Алекс понял, что произошло, его рука крепко зажала рот Неда.
Алекс тотчас же присоединился к ним.
– Где Эмма? В доме? – грозно спросил он.
Нед молча кивнул, он даже не успел испугаться, однако его голубые глаза были полны изумления.
– Что заставило вас оставаться снаружи, а Эмму отправить в дом?
Поскольку Данфорд все еще крепко зажимал ему рот, Нед не смог ответить. Он был искренне признателен этому обстоятельству, так как сказать ему было нечего. Последние десять минут, стоя на улице, в то время как Эмма занималась поисками в доме, он чувствовал себя откровенным болваном.
– Она ищет долговую расписку, так? – продолжил допрос Алекс. – И как вы полагаете, есть у нее шанс найти этот клочок бумаги в совершенно незнакомом месте?
– Как я могу отвечать, пока у меня зажат рот, – промычал Нед, после чего Уильяму пришлось убрать руку.
– Ну?
– Что «ну»? Все это задумано мисс Данстер, а я только помогаю ей.
– Ах вот как, вы только помогаете… – презрительно произнес Алекс. Он и в самом деле не сомневался, что всю эту кашу заварила Эмма, из чего следовало, что, когда они поженятся, ему следует покрепче держать ее в руках. – И вы уверены, что вам действительно следовало идти у нее на поводу?
Нед снисходительно посмотрел на него:
– А вы пытались когда-нибудь остановить Эмму, если она что-то вбила себе в голову? Если бы я отказался ее сопровождать, она пришла бы сюда одна.
– Ладно, я иду в дом, – вздохнув, объявил Алекс.
– Не думаю, что это хорошая идея, – попытался урезонить его Нед, но, получив вместо ответа ледяной взгляд, тут же умолк.
Тем временем Эмма, закончив поиски в книжном шкафу, уже готова была покинуть кабинет и перейти в другую комнату, как вдруг вспомнила, что забыла шпильку для волос в ящике письменного стола. Если оставить улики на виду, Вудсайд сразу догадается, кто стоит за исчезновением расписки. Вряд ли его стоит недооценивать, раз он сумел выудить у Неда десять тысяч фунтов. Когда Эмма вернулась к письменному столу за шпилькой, она заметила на столешнице табакерку, несомненно, являвшуюся предметом роскоши. По орнаменту Эмма заключила, что эта вещица из Азии.
– О Боже, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – взмолилась она, совершенно позабыв о шпильке, затем, молитвенно прикрыв глаза, подняла крышку. Внутри лежал сложенный в несколько раз лист бумаги, и Эмма, едва дыша, развернула его.
73 
