Особенно,... 
12 
Как много слов. Смущен? Расслабился, а теперь переживает?
И зачем мне нужно это знать?
Мент ты, Яночка, и помрешь ментом. Это уже профессиональная паранойя во всей красе. Хотя наличие установленной врачом паранойи вовсе не значит, что за вами не следят…
Ткнуть в руку, говоришь? Хорошо, так и сделаем.
На стали осталась белая вязкая жидкость. Кровь? Лимфа? Слизь? Не похоже. Так и запишем – «жидкость неизвестной природы известного происхождения».
– Попробуйте, госпожа. Пары капель достаточно.
М-да. Я ему что, людоед? Или призракоед? Хотя он меня только что… хм… покушал. Варварство какое. Недаром магия была распространена у отсталых народов.
Зажмуриться и лизнуть. Или не жмуриться, раз уж паранойя жмет.
Странная горечь во рту. Звон в ушах… похоже, все-таки отравилась…
Я одновременно была собой и Айсуо. Это мое тело кипело в тигле – кипело долго, мучительно долго! Время от времени над расплавленной сталью чертило странные фигуры лезвие меча, который впоследствии будет называться моим отцом. Стружка с его рукояти горела в огне, дым ел глаза людей и нелюдей, пришедших помочь таинству. Затем по мне-слитку стучали разными молотами, формируя заготовку. Я долго не могла разойтись в полосу и стонала, а существа, работавшие над мечом, бормотали: «Хорошо, хорошо идет, осторожней…» Закалка в крови демонов – ох, больно! Потом проковка, полировка, травление… И все это время не менее тринадцати голосов читает различные заклятия.
И вот у них, колдунов треклятых, меня б им в глотку, что-то не вышло. Ну, не срослось, бывает. Оживить – оживили, а дальше дело застопорилось. Не такой крепкий, не слишком выносливый, запас ярости, опять же, никуда не годится… Сплошное огорчение, а не меч. Позор родителя. В учебные еще туда-сюда, но в боевые лучше не лезть. Безнадежно.
Отец – неистовый Ваирманг по прозвищу Черный Палач – обретет человеческий облик только для того, чтобы сплюнуть и пробормотать что-то о порченой стали, которую закаляй, не закаляй… И попросит никогда не поминать его имени рядом с подобным… Айсуо.
В этот момент я ненадолго стала собой и подумала, что попадись мне этот папочка – своими руками бы сломала. Об колено. И осколки на ближайшую свалку выкинула. Тут же в ушах раздался испуганный шепот: «Опомнись, госпожа! Если кто-либо, кроме хозяина, осмелится даже не поднять Черного Палача – дотронуться до него, – рука сгорит моментально. До плеча. Никакие перчатки не помогут!»
Ничего, крошка Айсуо. Я бы придумала… способ. Я вообще выдумщица и затейница, когда речь заходит о способах доказывания неправоты некоторых типов.
«Не надо, госпожа. Смотри лучше дальше. Ты должна узнать мою жизнь так же, как я – твою».
Ага! Так вот отчего ты краснел! Понимаю, да… В жизни у каждой женщины… ммм… случаются моменты.
Все, все, смотрю дальше.
А дальше Айсуо отдали Дейвину. Позор родителя – такому же не пойми чему, но уж точно не гордости рода.
Слабенькому мальчишке, внебрачному сыну сестры Великого Патрона. Чудом родившемуся – беременность заметили, когда было уже поздно рисковать здоровьем венценосной распутницы. Чудом оставшемуся при дворе – материнский инстинкт сработал, а Патрон как-то проспорил сестрице желание. Он, правда, утверждал, что отдал долги, не поступив с гулящей девкой согласно обычаям, но мать Дейвина лишь смеялась. И была права – венценосный брат старался не убивать женщин.
Тем более – родственниц.
Тем более – распутниц.
А то не будут слетаться во дворец со всего Великого Патроната в надежде выторговать собственным телом милость правителя.
Отец Дейвина – один из Рыцарей Трона (так и не поняла: это титул или секта?) – выступал за немедленное лишение отпрыска жизни. Нравы у них, однако! Впрочем, получив от Великого Патрона внушение, согласился ежегодно выделять «убогому» скромное денежное вспомоществование. В обмен на то, что никогда сына не увидит.
Насчет женитьбы на сестре правителя речи не шло. Видимо, все-таки секта. Или орден, наподобие тамплиеров.
Или просто политические интриги, в которые Айсуо с Дейвином не вникали.
Черт побери, мне жаль, безумно жаль, что я оборвала жизнь этого озлобленного, слабого по меркам Патроната мальчишки! Да, я помню, как он хотел меня убить, и помню, что ему почти удалось. Ну и ладно. Я старше, в конце концов! И уж в таких-то делах, наверное, опытнее. Или нет… но это не важно.
12 
