Глава 4

Окна виллы Россо были темными, когда водитель Витторио остановил автомобиль у парадной двери. Ана на цыпочках вошла в дом, надеясь не встречаться с отцом, хотя была совершенно уверена, что он спит. Энрико Виале не ложился спать позже десяти вечера.

Утром она проснулась от солнечных лучей, проникающих сквозь занавески. Ана быстро поднялась с кровати и оделась. Спускаясь по лестнице, она убеждала себя положить конец размышлениям о Витторио Кацлевара и о чувствах, которые он в ней пробудил.

Дойдя до столовой, она остановилась в дверях, увидев отца. Он ел тосты и копченого лосося. Ее мать, Эмили, англичанка, всегда настаивала на том, что завтрак должен быть плотным. Спустя шестнадцать лет после ее смерти Энрико продолжал следовать заложенной ею традиции.

— Доброе утро! — весело сказал он. — Ты вчера поздно вернулась. Я прождал до одиннадцати.

— Тебе не следовало меня ждать. — Почти неохотно Ана вошла в столовую, по обычаю поцеловав отца в лоб. Она не была готова разговаривать с ним о Витторио.

— Позавтракай. Копченый лосось сегодня особенно хорош.

Ана взяла булочку из буфета и налила себе кофе из фарфорового кофейника.

— Ты знаешь, я терпеть не могу копченый лосось.

— Но он такой вкусный, — сказал Энрико с улыбкой, продолжая завтракать.

Ана присела напротив него, потягивая очень горячий кофе.

— Я скоро уйду, — предупредила она. — Мне нужно в офис.

— Но, Ана, сегодня суббота!

Ана пожала плечами. Она часто работала по субботам, особенно в разгар вегетационного периода.

— Винограду нет дела до будней и выходных, папа.

— Как прошел ужин с Витторио?

— Увлекательно.

— Он хотел обсудить дела? — спросил Энрико подчеркнуто нейтральным тоном.

Ана посмотрела на него в упор:

— Папа, Витторио разговаривал с тобой о своем деловом предложении?

Энрико опустил глаза и принялся ковыряться вилкой в копченой рыбе на своей тарелке.

— Может быть, — сказал он очень тихо.

Ана не знала, то ли ей чувствовать разочарование, то ли облегчение, то ли радость. Она окончательно запуталась. Покачав головой, она спросила с искренним любопытством:

— И что ты об этом думаешь?

— Сначала я удивился. — Он поднял глаза, усмехаясь, хотя его взгляд был серьезным. — Полагаю, ты тоже удивилась.

— Несомненно.

— Но потом я начал размышлять об этом. Витторио продемонстрировал мне преимущества…

— Какие преимущества?

Что мог такого сказать ее отцу Витторио, чтобы убедить его в правильности их брака?

— Их много, Ана. Стабильность, безопасность…

— Но я…

— Дети. Товарищеские отношения. — Старик помолчал и тихо прибавил: — Счастье.

— Думаешь, Витторио Кацлевара может сделать меня счастливой? — спросила Ана. — Мы говорим о браке, папа! — Внезапно ее голос надломился. — Он предусматривает обязательства, а не условия сделки… Даже если Витторио описал тебе свое предложение как деловое.

— Что именно тебя не устраивает? — спросил Энрико, наклонившись к ней.

Он всегда был приверженцем логики, а не эмоций. Даже после смерти любимой жены его внешнее спокойствие оставалось неизменным.

Ана помнила, как однажды увидела отца в спальне после смерти Эмили. Он сидел на полу, покачиваясь из стороны в сторону и причитая. Заметив Ану, он выгнал ее из комнаты и захлопнул дверь, не желая, чтобы дочь видела его в таком состоянии. После смерти Эмили прошло два года, прежде чем Ана и отец восстановили доверительные отношения.

Поэтому теперь она не удивилась, что он подходит к вопросу о ее возможном браке с такой холодной головой.

— Меня не устраивает, — сказала она, — что брак рассматривается исключительно как сделка. Я считаю, тут слишком много расчетливости.

— Лучше всего вступать в брак с ясной головой, имея разумные ожидания…

— Я до сих пор даже не понимаю, почему Витторио хочет на мне жениться, — сказала Ана и прикусила язык, не желая выдавать свои чувства. Как и отец, она ненавидела выглядеть уязвимой.

— Ему нужна жена. Ему почти сорок. В этом возрасте мужчина начинает задумываться о своем будущем, о детях…

— Но почему я? — В свой вопрос Ана вложила все свои страхи и сомнения. — Он мог бы выбрать другую женщину.

  15