Особенно,... 
61 
— Я ее туда положила. — Я искренне недоумевала, что именно не нравится Седрику.
Кайл после моего ответа демонически рассмеялся, но тут же замолчал, когда Седрик на него шикнул.
— Позволь уточнить, — притворно ласково начал он, опять все внимание сосредоточив на мне, — значит, ты не имеешь никакого понятия, как монета оказалась у тебя. Но при этом ты сама положила ее в карман. Так? И вспомнила об этом, лишь когда провела гадание?
— Нет, не совсем так, — поправила его я. — Я примерно представляю, как монета оказалась у меня. Видимо, она была в числе тех, которыми Флавий расплатился за сеанс. Я не пересчитывала их, поскольку и без того было понятно, что плата с лихвой перекрывает мой обычный гонорар. Сгребла со стола и сунула в карман. И карты помогли мне это вспомнить.
— Вот оно как, — протянул Седрик, недоверчиво покачав головой.
— Да, именно так. — Я с достоинством вздернула подбородок. — Что тебя не устраивает?
Седрик тяжело вздохнул. Покосился на Кайла, затем на Дору, которые слушали наш разговор, затаив дыхание. Затем, приняв какое-то непростое решение, кивнул, словно мысленно соглашаясь сам с собою.
— Хорошо, — подчеркнуто вежливо и без эмоций произнес он. — Госпожа Беатрикс, я бы хотел с вами переговорить наедине. Без лишних свидетелей. Это возможно?
Я опешила от того, насколько резко он перешел на официальный тон. Что все это значит?
— Седрик, а уместно ли?.. — начал было Кайл, видимо недовольный таким решением коллеги, однако Седрик настолько свирепо на него взглянул, что тот поперхнулся, забыв, что вообще хотел сказать.
— Да, конечно, — промямлила я, судорожно пытаясь понять, что все это значит. — Как тебе… то есть, как вам будет угодно, господин следователь.
— Седрик, но… — опять сделал попытку вмешаться Кайл и снова замолчал, стоило старшему коллеге лишь недовольно повести бровью.
— Не думаю, что это займет много времени, — сухо уведомил его Седрик. Подал мне руку, помогая подняться из кресла, но я встала сама. Плотнее закуталась в его сюртук, по мере сил прикрывая свои голые коленки, и отправилась вслед за ним, недоумевая по поводу столь странного поведения приятеля.
— Ну вот, опять все самое интересное без меня пройдет, — услышала я негромкое сетование Доры, когда мы уже были на пороге гостиной.
Впрочем, Седрик не поднялся на второй этаж в мой кабинет. Он ограничился тем, что затащил меня в спальню служанки, которая располагалась неподалеку, закрыл за собой дверь и остался около нее, будто опасаясь, что я могу сбежать. Более того, не удовлетворившись этим, быстрым взмахом руки надежно перекрыл выход лиловой дымкой какого-то заклинания. Я наблюдала за его действиями со сложной смесью восхищения и страха. Что он задумал?
— Ну? — рявкнул Седрик, закончив колдовать и обернувшись ко мне.
От неожиданности я аж подпрыгнула. Пожалуй, верно он сделал, что запер нас. Иначе я бы не выдержала и попыталась сбежать. Так, на всякий случай. Уж больно внушительно сейчас выглядел следователь по особо важным делам: темные волосы растрепались, серо-зеленые глаза метали молнии.
— Что? — пискнула я, невольно оглядываясь по сторонам в поисках какого-нибудь орудия защиты. А то мало ли. Седрик выглядел сейчас настолько грозно, что я всерьез обеспокоилась за сохранность своей жизни. Уж не сошел ли он с ума, часом?
— Как у тебя оказалась эта монета?!
Седрик, не стесняясь, кричал во весь голос. Неужели не понимает, что его сейчас слышит весь дом, если не улица? Зачем тогда надо было уводить меня в другую комнату? С таким же успехом мог наорать на меня при всех. Или боялся, что Дора поспешит встать на мою защиту?
— Я уже сказала, — еще тише выдохнула я. — Флавий, наверное, расплатился ею за гадание…
— Боги, ты даже в такой малости не уверена! — Седрик воинственно потряс кулаком с зажатым в нем узелком. — Трикс, неужели не понимаешь, как глупо звучат твои объяснения?! Как, ну как можно было не заметить, что тебе подсунул Флавий? Или хочешь сказать, что ты никогда не пересчитываешь полученные за работу деньги?
— Да и так было видно, что он даже переплатил. — Я чуть не плакала, не понимая, в чем именно меня обвиняют. — Он целую горсть на стол сыпанул, — помолчала немного и добавила срывающимся от подступающих рыданий голосом: — И вообще, не кричи на меня! Я этого терпеть не могу!
Седрик открыл было рот, вряд ли приняв во внимание мою просьбу и намереваясь продолжить бушевать. Но в следующий миг перехватил мой взгляд, уже наполненный слезами, и осекся. Как-то разом подрастерял боевой пыл и с усталым вздохом принялся тереть лоб.
61 
