Особенно,... 
89 
И тут Джек впервые искренне восхитился Уиндемом. Он и раньше готов был признать, что герцог достоин уважения, но не более того. Джек находил Уиндема безнадежно скучным, признавая, однако, что зануда Томас отличается редкой порядочностью и бескорыстием. Герцог думал прежде всего о других, а не о собственном благополучии, и никогда не забывал, какую огромную ответственность налагает на него титул. Он считал делом чести заботиться о семейном наследии Уиндемов и делал это отнюдь не ради себя самого. Такого человека невозможно не уважать.
Но сейчас Томас заступался не за крестьян и арендаторов, живущих на его земле, он отстаивал честь одного-единственного человека. А это куда труднее. Однако Уиндем держался легко и естественно, на лице его не дрогнул ни один мускул.
— Я сожалею, — выдавил наконец лорд Кроуленд. Казалось, он так до конца и не понял, что только что произошло. — Амелия, ты ведь знаешь, я…
— Знаю, — поспешно заверила его дочь.
И снова взгляды всех присутствующих обратились к Джеку.
— Кто этот человек? — воскликнул лорд Кроуленд, простирая руку в сторону Джека.
— Сын старшего брата моего отца, — объяснил Уиндем.
— Чарлза? — спросила Амелия.
— Джона.
Граф кивнул и снова обратился к Уиндему:
— Вы в этом уверены?
Томас бесстрастно пожал плечами:
— Можете сами взглянуть на портрет.
— Но его имя…
— При рождении я получил имя Джон Кавендиш, — вмешался Джек. Черт побери, если все тут взялись его обсуждать, так пусть хотя бы дадут и ему слово! — В школе я учился под фамилией Кавендиш-Одли. Можете проверить по регистрационным книгам, если хотите.
— Здесь? — буркнул Кроуленд.
— В Эннискиллене. Я очутился в Англии лишь после службы в армии.
— Я не ставлю под сомнение наше кровное родство, — тихо произнес Уиндем. — Остается лишь убедиться в законности происхождения моего кузена.
Джек удивленно поднял бровь. Герцог впервые признал, что считает его родственником, да еще при свидетелях.
Граф предпочел воздержаться от замечаний и отступил к окну, пробормотав сокрушенно:
— Какое несчастье.
В комнате повисла тишина.
И тут Кроуленда словно прорвало.
— Я честно подписал договор, — прошипел он срывающимся от гнева голосом, стоя лицом к окну, не отрывая взгляда от газона внизу. — Двадцать лет назад я подписал договор.
Ему никто не ответил. Кроуленд резко повернулся.
— Вы понимаете? — рявкнул он, глядя на Уиндема исподлобья. — Ваш отец пришел ко мне с предложением, и я согласился, потому что считал вас полноправным наследником, будущим герцогом Уиндемом. Моя дочь должна была стать герцогиней. Герцогиней! Вы думаете, я согласился бы на этот брак, если бы знал, что вы всего лишь… что вы…
«Ничем не лучше меня», — хотелось сказать Джеку, но он сумел вовремя прикусить язык, решив, что сейчас не время и не место для насмешек.
И тогда Уиндем (Томас, Джек решил называть герцога Томасом) смерил презрительным взглядом Кроуленда и холодно заметил:
— Можете обращаться ко мне «мистер Кавендиш», если это поможет вам привыкнуть к новому положению вещей.
Джек сказал бы то же самое, будь он на месте Томаса. Если бы дал себе труд подумать.
Но графа не так-то легко было смутить язвительной насмешкой. Он грозно ощерился и прорычал, трясясь от ярости:
— Я не позволю, чтобы мою дочь одурачили! Если вы не представите доказательств, что герцогский титул принадлежит вам по праву, можете считать наше соглашение потерявшим законную силу.
— Как пожелаете, — отрывисто бросил Томас, не сделав ни малейшей попытки оспорить требование Кроуленда расторгнуть помолвку. Джек посмотрел наледи Амелию и тотчас отвел взгляд.
Иногда джентльмену следует проявить такт и отвернуться.
Но, подняв глаза, Джек обнаружил перед собой отца Амелии. Сверля Джека взглядом, граф угрожающе ткнул пальцем ему в грудь.
— Если окажется, что герцог Уиндем вы, тогда вы и женитесь на моей дочери.
Джека Одли не так-то легко было привести в замешательство, но лорду Кроуленду это удалось. На мгновение Джек лишился дара речи, вместо протестующего возгласа у него вырвался какой-то придушенный хрип.
Когда же он вновь обрел способность говорить, то сумел лишь выдавить из себя:
— О нет.
— Да! Женитесь! — угрожающе возвысил голос Кроуленд. — Амелия станет вашей супругой, даже если мне придется идти следом за вами к алтарю, уткнув пистолет вам в спину.
89 
