42 
— И что это за послания? — Вине пристально смотрел на Элиота.
— Думаю, это еще один вопрос, на который ответа вам не получить.
— Ответ мы получим, — холодно процедил Вине.
— Мы получим все ответы, — согласился Боб.
— А теперь, господин адвокат, — продолжил Вине, — вы сами подойдете к столу, или мне придется вам поспособствовать, — и он многозначительно качнул рукой с пистолетом.
— Кеннбек! — наконец-то Элиот сложил два и два. — Так быстро вы могли узнать об эксгумации только от Кеннбека.
Мужчины переглянулись. Упоминание фамилии судьи явно их огорчило.
— От кого? — спросил Вине, но слишком поздно, чтобы прикрыть переглядывание.
— Так вот почему он пообещал позвонить мне вечером. Хотел дать вам время добраться до меня. Но какое Кеннбеку дело до того, вскроют могилу Дэнни или нет? Почему его это заботит? Почему это заботит вас?
Медведеподобный беглец с острова доктора Моро более не проявлял нетерпения — он злился.
— Послушай, хрен моржовый, больше я не собираюсь тебя уговаривать. И не собираюсь отвечать на твои вопросы. Я отстрелю тебе яйца, если ты не подойдешь к столу и не сядешь.
Элиот сделал вид, что и не слышал угрозы. Пистолет, конечно, пугал его, но куда больше пугало другое. По спине побежал холодок, как только он понял, что появление этой сладкой парочки напрямую связано с аварией, в которой погиб Дэнни.
— Значит, речь о смерти Дэнни… что-то странное с гибелью скаутов. Они умерли совсем не так, как гласила официальная версия. Падение автобуса в пропасть… это ложь, да?
Ни один из мужчин ему не ответил.
— Правда гораздо хуже, — развивал свою мысль Элиот. — Произошло что-то настолько ужасное, что влиятельные люди решили все замять. Кеннбек. Сотрудник спецслужбы остается им до самой смерти. И на какую аббревиатуру вы работаете? Не на ФБР. Там теперь сплошь выпускники Лиги плюща, рафинированные, образованные. Та же история и с ЦРУ. Вы для Управления слишком грубы. И в СКР вас бы не взяли, это точно. Не чувствуется в вас военной дисциплины. Ага, понял. Вы работаете на аббревиатуру, о существовании которой широкая общественность не знает. На что-то секретное и грязное.
Лицо Винса потемнело, словно кусок свиной тушенки на раскаленной сковороде.
— Расслабься, — продолжил Элиот. — Я участвовал в этих играх. Служил в Управлении военной разведки. Так что я не посторонний. Знаю, что, где и как, и правила, и порядки. Вам нет нужды наезжать на меня. Признавайтесь. Вы что-то скажете мне, я — вам.
— Послушайте, Страйкер, — быстро ответил Боб, почувствовав, что Вине сейчас взорвется, а взрыв этот никоим образом не поможет выполнению возложенной на них миссии, — мы не можем ответить на большинство ваших вопросов, потому что сами мало что знаем. Да, мы работаем на государственное агентство. Да, вы о нем никогда не слышали и, скорее всего, не услышите. Но мы не знаем, почему этот Дэнни Эванс кому-то так важен. Нам не сообщали подробности. Да мы и не хотим их знать. Вы понимаете, о чем я? Меньше знаешь — крепче спишь. Господи, в нашем ведомстве мы — мелкая сошка. Наемная сила. И говорят нам только то, что мы должны знать. Надеюсь, вам все ясно? А теперь подойдите сюда, сядьте, позвольте мне сделать вам укол, ответьте на наши вопросы, и мы все сможем заняться своими делами. Не можем мы торчать здесь до скончания века, — Если вы работаете на государственную спец-службу, уходите отсюда и возвращайтесь с официальными бумагами. Покажите мне ордер на обыск и все такое.
— Про бумаги ты и так все должен знать, — пробурчал Винс.
— Агентство, на которое мы работаем, официально не существует, — напомнил Боб. — И как несуществующее агентство может обратиться в суд? Спуститесь на землю, мистер Страйкер.
— Если я позволю вколоть себе этот препарат, что будет со мной после того, как я отвечу на ваши вопросы? — спросил Элиот.
— Ничего, — ответил Вине.
— Абсолютно ничего, — добавил Боб.
— Почему я должен вам верить?
Приняв этот вопрос за признак безоговорочной капитуляции, Громила чуть расслабился, хотя его лицо по-прежнему багровело от злости.
— Я же тебе сказал. Получив то, что нам нужно, мы уйдем. Мы просто хотим выяснить, зачем этой Эванс потребовалось вскрывать могилу. Мы должны знать, кто и что ей сказал. Если кто-то действительно сказал, мы оторвем ему все лишнее. Но к тебе у нас претензий нет. Лично к тебе, понимаешь? Получив интересующие нас ответы, мы уйдем.
42 
