Лёгкий, ненавязчивый романчик 
75 
– Слова со слогом «шан», – поправила травница. – У секир-ягоды есть какое-то другое, научное название… э-э… с этим слогом.
– Шантекуаршан, – блеснул знаниями Калли, разом поднявшись в девушкиных глазах на недосягаемую высоту.
В этот момент в коридоре раздался дикий грохот, крик, ругань и что-то шумно упало.
– О! Чую, наша клыкастая идет, – ухмыльнулся Грым. Знахарка хотела было усомниться, но в следующую минуту в дверь действительно ворвалась Дэй. Вид у нее был уж очень недовольный. Она плюхнулась на свое место с таким лицом, что еще чуть-чуть – и пойдут массовые убийства в состоянии аффекта.
– Достал, козел! – бросила она в пространство. Ива совсем уж было решилась уточнить, кто именно, но в этот момент в аудиторию вплыл он, и все вопросы мигом исчезли.
Позвольте представить – вампир Ло…
Вот уж действительно, достал так достал. Причем всех.
Ива тихонько рассмеялась. Дэй, разумеется, услышала, но только гордо вкинула подбородок.
Вампир Ло… Да-а, мечта и гроза всех местных девушек. Почему? Ну начнем с внешности. Как вы себе представляете вампира? Вот так он и выглядел. Стройный, элегантный, с бледным наглым и одновременно чуточку беззащитным лицом (это был как раз тот случай, когда мужчины видят в нем силу, а женщины – слабость), длинными черными струящимися волосами и милой челочкой, падающей на темно-синие, как вечернее небо, глаза. Одетый всегда аккуратно, с тем изысканным шиком, который отличает настоящий вкус от любых подражаний. Парни плевались, называли его выпендрежником и мужеложцем, а девушки млели и таяли на глазах. Кроме того, вампира окутывала прямо-таки ощутимая аура волшебства. На будущих магичек это действовало с убойной силой. Ива также подозревала, что вампирьи чары – это что-то вроде гламура у фейри. Не пользоваться ими было противно природе. Вот и прошелся Ло по девичьим сердцам как орда орков по деревушке.
Отличительной чертой вампира было его тотальное непостоянство, что, с одной стороны, отталкивало, с другой – привлекало. Сейчас знахарка уже не готова была сказать, сколько девушек курса не побывало в его постели. Впрочем, Дэй и сама Ива держались стойко. Почему – они и сами не могли сказать. Именно этим они вызвали жесточайший интерес к своим персонам со стороны Ло. И это стало сущим проклятием. Иве приходилось, ничуть не чинясь, при виде вампира хватать под руки ребят – она стрясла с них обещание защищать ее честь. Но Дэй же была жутко самостоятельная! Она просто на дух не переносила, когда кто-то делал попытку отнестись к ней как к «слабой женщине». Так что приходилось отбиваться от Ло самой. Нет, он, конечно, не принуждал силой. Но это был как раз тот случай, когда легче дать, чем объяснить, почему нет. Гаргулья раз за разом пыталась ему это растолковать, порой и кулаками, но Ло имел еще одну ужасную черту – он был вампиром, а это делало его почти неуязвимым.
Вот и сейчас Дэй кипела от ярости, а «ее кавалер» выглядел донельзя довольным. В расшитом серебром черном камзоле и длинном тяжелом плаще он шел так, что все движения смазывались, и перед глазами оставался один абсолютно совершенный образ. Волосы струились по плечам, чуточку покачивалась шпага на бедре. Плащ летел за хозяином. Так он прошел пару шагов и замер. Его сапфировый взгляд коснулся Ивы, а между губ сверкнули клыки. Знахарка отвела глаза. Смотреть на это было невыносимо.
– Не выношу этого манерного хмыря, – буркнул Грым. Травница посмотрела на тролля, физически ощущая, как в ее глазах отражаются синие очи вампира.
– Где препод, я не понимаю, – произнесла она, лишь бы не молчать.
– Да, звонок уже давно был. – Златко поднял голову. – О, Дэй, ты пришла?
– Опаньки, а что со Златко? – даже забыла про вампира гаргулья.
Ива принялась объяснять. Синекрылый вновь опустил тяжелую головушку на руки и едва слышно застонал. Калли тихо хихикал. А тролль спросил:
– Клыкастая, ты булочки принесла?
– Нет, – бросила та.
– Что, ты не принесла булочек?!! – с мировой скорбью в голосе возопила знахарка, со всей этой суетой из-за Златко и Щапы опять не успевшая позавтракать.
Синекрылый начал истерично хихикать.
В этот момент в аудиторию вошел преподаватель, хмурый пуще, чем Дэй. И стал диктовать лекцию в таком темпе, как будто вурдалаки, о которых он рассказывал, уже гнались за ним. Через двадцать минут аудитория готова была взвыть не хуже оных, но спасение пришло в виде стука в дверь: преподавателя срочно куда-то вызывали.
75 
