42 
Аманда согласилась, и Стефани наконец подчинилась неизбежному и потащила неугомонного Зака по улице.
Следующий дубль прошел без осложнений. Режиссер, явно удовлетворенный, объявил перерыв и переход к следующей сцене. Лужайку заполонили подсобные рабочие, они убрали с дороги «порше», передвинули камеры и микрофоны. Аманда увидела, как Джессамин Арден, все еще в шелковом пеньюаре, продефилировала к Чейзу, положила ладонь ему на руку и заглянула в глаза. О чем она говорила, слышно не было.
Чейз покачал головой и махнул рукой в ту сторону, где сидела Аманда. Джессамин обернулась, устремила на нее прищуренный взгляд, после чего направилась к обочине дороги, где был припаркован ее передвижной костюмерный фургон.
Чейз зашагал через лужайку прямо к Аманде и своему сыну.
– Ники, иди сюда! – позвал он и протянул руки. Малыш пулей сорвался с места; отец подбросил его вверх, усадил на плечи и продолжил путь к Аманде.
Она сидела на лужайке, поджав под себя ноги, опираясь одной рукой на траву, и смотрела, как он приближается.
Несколько последних лет любопытство и восхищение заставляли ее следить за его успехами и проглатывать каждое написанное о нем слово. Но в тот миг, когда она познакомилась с ним, любопытство и восхищение уступили место более глубокому, более личному чувству, которое в свою очередь переросло во влечение и страсть.
А затем – медленно, осторожно и неизбежно – влечение и страсть превратились во что-то еще более глубокое. Во что-то такое, чего она не хотела признавать, но и отрицать больше не могла.
Они превратились в любовь.
Он подходил все ближе, и Аманда вдруг всем сердцем возжелала, чтобы он увидел перед собой не просто отзывчивую молодую женщину, что пришла на помощь больному малышу, не просто привлекательную женщину, с которой можно скоротать несколько скучных недель, но ту единственную, которую он мог бы полюбить – одну на всю жизнь, – как полюбила его она сама.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Восхищение и любопытство – кто бы мог подумать, что эти чувства способны привести к истинной любви?
Но ведь на самом деле не они повинны в любви, признала Аманда. Да, верно, Чейз Уортингтон заинтриговал ее, но с самого момента их знакомства ее так непреодолимо тянуло не к звезде экрана, а к мужчине. Всепоглощающее ощущение его присутствия – эти чувственные волны, эта магическая аура – заставляло ее дрожать от восторга всякий раз, когда он оказывался рядом. Но сильнее всего он воздействовал на нее, когда был просто самим собой.
Она размышляла об этом все те полчаса, которые заняла поездка на Сапфировое озеро.
Она решила, что чего-то подобного следовало ожидать. В сложившихся обстоятельствах, вынужденные проводить столько часов вместе, они, естественно, должны были потянуться друг к другу физически.
Чейз – нормальный, из плоти и крови, мужчина, по воле случая оказавшийся в почти семейной ситуации. Небольшая гостиница, Ники в соседней комнате и весь Спрингхилл, не спускающий с него глаз, – что еще он мог сделать, как не соблюдать сверхосторожность? Ничего удивительного, что в поле зрения его мужского интереса попала Аманда. Но для Чейза на этом все и заканчивалось. Он сказал, что хотел бы с ней переспать, а это ой как далеко от предложения провести вместе всю оставшуюся жизнь.
А для самой Аманды все по-другому. Не преходящее влечение, не мимолетный флирт. Для нее это – драгоценное лето, о котором можно будет вспоминать вечно; несколько недель, украденных у жизни, чтобы было чем согреть сердце…
– Мы уже скоро приедем? – жалобным голоском спросил Ники.
Он решил, что я забыла о нем, погруженная в свои мысли, подумала Аманда.
– Совсем скоро. Давай-ка поиграем – кто первый увидит корову.
Ники уставился в окно и почти мгновенно испустил победный крик. Они так играли весь остаток пути, и когда машина притормозила у летнего домика Стефани, прямо на берегу озера, малыш разочарованно вздохнул:
– Поросенка я так и не увидел.
– На обратном пути с него и начнем, – пообещала Аманда. – Только не забудь мне напомнить, ладно?
Стефани они нашли на большой веранде, расположенной в торце дома, выходившем на озеро. На столе перед ней были разложены груды фотографий и огромная доска вроде доски объявлений.
– Батюшки, чем это ты занимаешься? – спросила Аманда. – Собираешься детский садик украсить?
– Я готовлю коллаж из снимков всех тех домов, что мы продали за последние полгода. На следующей неделе в газете выйдет наша реклама. Знаешь, нечто вроде «Посмотрите, как здорово идут у нас дела». – Она со вздохом отшвырнула фотографии. – Глупо, да?
42 
