Последние отзывы

  59  

Глаза Уиллоу вспыхнули.

— Я этого никогда не позволю!

— Прежде всего, ты не должна быть здесь — в опасности.

— Это мой отец. Я не могу бросить и подвести его. — Она встряхнула головой, и ее кудри взметнулись вокруг щек. — Есть ли кто-нибудь, хоть кто-нибудь в этом мире, кто тебе не безразличен, Блейн? — спросила она с интересом.

За дверью выл ветер, отблески огня плясали и озаряли крошечную хижину дрожащим янтарным светом, но она видела лишь лицо этого худощавого черноволосого человека, словно вытесанное из камня, который сегодня целовал ее с такой силой и страстью. Может ли холодное сердце вмещать такую страсть, думала она, или поднимать такой жар, который искрился сегодня между нашими душами?

— Я тебя не понимаю, — сказала она мягко, и это непонимание отражалось в ее глазах, словно в зеркале. — Ты вообще не знаешь, что такое любить?

— Нет. — Это слово, суровое и уверенное, прозвучало быстро, словно вырвавшись из глубины его души. Его глаза засверкали, пугая внезапно появившимся в них блеском, ибо они были холодны, как ночь за стенами хижины.

— Мой отец был герцогом, и его, насколько я помню, ненавидели. Когда я был еще мальчишкой, его убили враги, один или десяток, кто знает — их было слишком много. Среди них, — продолжал он с напряжением в лице, хватая ее за плечи, — были его законные сыновья, мои единокровные братья. Я был всего лишь маленьким щенком, до меня никому не было дела.

У Уиллоу пересохло в горле из-за жалости к нему, к тому мальчику, которым он когда-то был.

— Но твоя мать наверняка… — прошептала она.

— Она умерла через несколько минут после моего рождения. Понимаешь, у меня был близнец, брат, но он ушел из этого мира вместе с ней, не сделав ни единого вздоха.

— Блейн…

— Не надо жалеть меня, чертенок. — Никогда еще его голос не казался таким безразличным. Жесткая улыбка тронула его губы. — Я давно уже решил, что мой удел — скитаться по миру в одиночестве. Делать все по-своему, самому заботиться о своей шкуре. И я выжил. Один. И не только это. Я стал сильным. Я понял, что мне никто не нужен — и я никого не хочу. Тебе нужно сделать то же самое, — сказал он вдруг, встряхнув ее. — Тогда будет намного лучше.

Она мягко и пытливо смотрела на него.

— Я не хочу идти по этой жизни одна. Без семьи, без единственного любимого человека. — Она вдруг потянулась, прикоснулась к его щеке, уже затененной отросшей за день щетиной, — как и его сердце, затененное одиночеством, подумала Уиллоу. — Надеюсь, ты тоже не хочешь этого, Блейн из Кендрика, — нежно прошептала она.

Блейн убрал руку с ее плеча и отступил на шаг.

— Ты ошибаешься.

— Да?

Он нахмурился и отвернулся, внезапно почувствовав себя неловко под этим теплым спокойным взглядом.

— Верь во что хочешь. — Он подошел ближе к огню, грея руки. — Но тебе придется победить меня, чтобы получить ожерелье, Уиллоу, — сказал он небрежно. — И если помнишь, меня никто еще не побеждал.

— Посмотрим. — В ее голосе была спокойная уверенность. — Но думаю, это будет битва, которую ты проиграешь.

Его глаза сузились, и он повернулся, чтобы снова посмотреть на нее, полный гнева, недовольства и невольного восхищения этой стройной непокорной красавицей с веснушками и губами, более нежными, чем лепестки цветов. Что же в ней так очаровывало его?

Все. Все — от ее грациозности до решимости, которая горела в ее душе, от ее хрупкости до привязанности к своему отцу, которая способна заставить ее отправиться в полный опасностей путь в попытке спасти Артемуса.

В том, что Волк из Кендрика находил ее такой возвышенной, очаровательной, было необычным для него, коротко подумал Блейн, учитывая, что он никогда не знал привязанности — ни по отношению к кому бы то ни было, ни со стороны другого человека.

Он всегда был сам по себе.

Блейн направился к ней, и внутри у него что-то сжалось, когда вместо того чтобы отступить, она не двинулась с места.

— Ну что ж, тогда пусть начнется битва, чертенок, — сказал он с уступкой. — Завтра, на заре. — Его голос стал тише, грубее. — Но сейчас уже поздно. На сегодняшнюю ночь, и только на сегодняшнюю ночь, я предлагаю перемирие.

Прежде чем она успела ответить, Блейн схватил ее за руки и притянул к себе.

— Ты согласна? — Его дыхание шевелило ее волосы. — Перемирие до завтрашнего утра?

Уиллоу колебалась. Ей следовало освободить руки, гордо отойти и сказать ему, чтобы до утра держался подальше. Но ей очень хотелось остаться в его объятиях, где ей было так тепло, безопасно, уютно, как будто она всегда находилась в них.

  59