с удовольствием перечитала 
30 
Оннонге еще раз углубилась в расчеты. «Все-таки есть какая-то странность во всем этом, — размышляла она. — Уверена, заклинание настоящее, но способ его создания мне неизвестен. Так, Гай хотел узнать зачем, какого эффекта хотели добиться с помощью этого колдовства. Для этого можно и не выявлять способ. По обрывкам заклинаний понять назначение». Анарил еще раз внимательно сверилась с книгами.
«Как странно. Одна из частей, возможно, взята из заклинания по телепортации. Логично, кстати, было бы. Но вот другая часть — это блокировка движения. То есть по логике заклинание с противоположным эффектом. Опять же третья часть — усиление магии, а четвертая — ее подавление. Пятая похожа на ведьмовскую магию, с помощью такой иногда накладывают проклятие. Причем весьма серьезное. На много поколений. А шестая… вроде как на прекращение его. А может, и нет. Никогда не была сильна в ведьмовстве. Там все нелогично. По-моему, в ведьмовской магии законов и правил вообще никаких нет. Все только на воле и принципе „ну попробуем так“. Самое удивительное, что часто срабатывает. Это, наверное, тот случай, когда логика только мешает. Похоже, я не настолько женщина, чтобы понимать ведьмовство… Ну да ладно, куда важнее, для чего создавали это заклинание, чего хотели добиться?» Анарил любила сложные магические задачки. Сегодняшний день в этом отношении бил все рекорды. Однако, как назло, гениальных идей пока не подкидывал. Но оннонге не сдавалась, продолжая строить разнообразные теории.
Сидя Анарил что-то не думалось. Она встала, прошлась по комнате. Потом еще несколько раз. На одиннадцатом развороте сообразила, что сама себя отвлекает, и подошла к окну. Сияющее, если не сказать счастливое солнце за ним, яркие краски осеннего сада совсем уж мешали конструктивным мыслям, и, увы, пришлось вернуться за стол. Тут Анарил сообразила, что с крепким чаем точно будет думаться лучше, и направилась на кухню, надеясь, что не столкнется с сестрой. Когда та говорила о необходимости побыть в одиночестве и просила ее не беспокоить, это означало только одно — если ее хоть чем-нибудь потревожить, то несдобровать. Убить не убьет, но мало не покажется. Для себя Анарил давно выяснила, что для ее душевного здравия отсутствие общения с сестрой в такие моменты жизненно необходимо.
На этот раз повезло и Ниобел на кухне не оказалось. С чашкой чая Анарил вернулась в свой кабинет. Исчерканная копия с изображением узора напоминала теперь просто клубок случайных черточек.
Девушка, не садясь, сделала глоток из белой фарфоровой чашечки. Ее тонкий голубой рисунок всегда казался оннонге неразгаданной магической вязью. «Где начинается и где заканчивается волшебство? Что считать чародейством? Только ли телекинез, левитацию и подобные им вещи? То, что преступает наши физические возможности? Или тепло, покой, которые разливаются по телу от горячего чая из любимой чашки, — это тоже своего рода колдовство? Может, какой-то неизвестный маг нанес на край чашки этот дивный узор, вплел в него свое особое волшебство, и теперь эта вещица дарит мне такое удовольствие? То, что мне сейчас необходимо? А сколько раз я хваталась за нее в слезах или тоске! И ведь они отступали. Конечно же не из-за чашки. Но… кто знает, может, и она помогала в те мгновения? Где же эта грань между обычным и волшебным?»
Анарил перевела взгляд на прозрачную стену. Никакого излучения — и столь наглядное колдовство. Так где же грань?
Идеи, обрывки фраз, заклинаний, лица учителей сейчас замелькали в голове Анарил. Она еле сумела ровно поставить недавно занимающую ее мысли чашку, не расплескав наполовину выпитый чай, и уже бежала к стене. Потом вернулась к столу, схватила кисть для заклинаний и бросилась обратно.
Магическое направление, к которому принадлежала Анарил, называлось школой хори-символов. Такое необычное имя оно получило не зря. Основой их заклинаний становились начерченные или, скорее, нарисованные колдовством знаки, основанные на сочетании магических символов и иероглифов, какими раньше пользовался народ, живший на этой земле.
Девушка остановилась в паре шагов от стены, подвязала с правой стороны широкий рукав специальной лентой и радостно вздохнула, предвкушая то, что ей сейчас предстоит. Все-таки Анарил обожала колдовать. Всегда приятно делать то, в чем ты мастер.
Оннонге прикрыла глаза и сразу вспомнила свою учительницу магии. Ох, она была хороша. Как маг, как женщина и как преподаватель. Полногрудая, яркая, с чувственным южным акцентом, она объясняла так, будто учила любви.
30 
