Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
107 
Вопрос поставил лейтенанта в тупик. Он явно запутался.
«Погоди, то ли еще будет!» — злорадно подумал я.
— Хорошо. Примем ваши слова на веру. Возможно, вы — действительно тот, кем называетесь. Тогда — вопрос по существу. Каким образом вы оставили противнику военную технику? Да еще в практически исправном состоянии?
— Нам накатник пробило! И стрелять мы не могли…
— Из пушки — возможно. А пулеметы? Там-то что пробило? Да и передвигаться танк мог вполне. Почему вы не использовали эти возможности?
— Не знаю, товарищ капитан госбезопасности! Я сознание потерял!
— И так, без сознания, в деревню пришли? В десяти километрах от места боя?
Лейтенант аж взмок. Аргументов в свою защиту у него явно не было.
— Так меня же полицаи били!
— И при этом ничего серьезного не повредили? Внешне — согласен, выглядит впечатляюще. А вот наш врач говорит, что для жизни ничего опасного нет. Как же так?
— Так не успели они…
— А может — не захотели? Мало ли какие цели могут быть у врагов советской власти? Мы тут давно работаем, немцы про нас знают, вот и решили в отряд своего агента заслать. Может такое быть?
— Может, конечно…
— Вот я и спрашиваю вас, гражданин Скороспелый, что вы хотите добровольно сообщить органам госбезопасности?
Все… Лейтенант готов. Рот открывает, а слов нету. Не думал, милок, что его подозрения ТАК легко на него же и обернуть можно.
— Я так вижу, гражданин Скороспелый, что говорить вам сейчас затруднительно? Голова болит или еще что мешает?
— Я… мне…
— Подумать надо?
— Да…
— Хорошо, подумайте. Мне спешить некуда. А чтобы вам легче думалось, эта штучка (я поднял с земли обрез) пусть пока у меня полежит. Заодно и у старшего лейтенанта поинтересуюсь, что это он оружие непроверенным людям дает? Бдительность утратил или еще что тут есть? Товарищ Несвидов!
— Я, товарищ капитан госбезопасности!
— Тут вот товарищу лейтенанту нездоровится. Вы уж побудьте с ним рядышком. Проследите, чтоб хуже не стало, чтобы не ходил куда-нибудь в одиночку. А то ведь голова — предмет темный, науке непонятный. Вдруг да поведет товарища лейтенанта куда-нибудь не в ту сторону? Так и до беды недалеко…
ГЛАВА 52
Несмотря на то что поспал всего ничего, проснулся я бодрым, видимо, сказалась привычка к ночным сменам и скользящему графику. Включив немецкий «квадратный» фонарик и повесив его на пуговицы полевой куртки, я пошел к ручью умыться. Лагерь был уже на ногах, то тут то там мелькали силуэты бойцов, скупо подсвеченные «налобниками» или такими же, как и у меня, трофейными немецкими фонарями.
— Товарищ старший лейтенант… — окликнул меня кто-то.
— Да? — ответил я, вглядываясь в темноту.
— Это Несвидов, товарищ старший лейтенант. Здесь мы.
— А, сержант… Что у вас?
— Вот товарищ капитан приказал танкиста вашего стеречь, а он, как сурок, спит, а мне собирать имущество надо.
— Не дрейфь, сержант, поможем твоему горю. Дед Никто! — громко позвал я.
— Здесь я! — Кудряшов откликнулся метрах в десяти.
— Ко мне!
— Да, товарищ старший лейтенант, слушаю, — сказал боец, подходя к нам.
— Дед, ты вещи собрал?
— Да. Если честно, то у меня и вещей-то нет.
— Это не важно сейчас. Смени сержанта на посту, ему имущество командное паковать надо.
Решив административную проблему, я похромал дальше. Пять минут на личную гигиену — и я уже «лечу» к Люку, готовить заряды.
Пока мы возились со взрывчаткой, Саня успел мне рассказать про приключения наших у тайника.
— Да, а могли ведь и серьезно напороться, вечно Бродяга обостряет, — закончил Люк свой рассказ.
Я согласился с ним, поскольку еще по нашим игрушечным войнам знал, что Шура-Два — натура увлекающаяся и может превратить простую разведывательную вылазку в операцию по тотальному уничтожению противника.
* * *
«Изъятие ценного свидетеля», как обозвал операцию Бродяга, прошло, что называется, без сучка без задоринки. Колонна остановилась за деревней, а мы с Зельцем прошлись по крайним домам. Дом Марьяны оказался третьим с краю. Минут пять ушло на уговоры хозяйки и еще пять — на то, чтобы объяснить Лиде, что задание отменяется и мы забираем ее с собой.
Порядок движения был следующим: впереди, метрах в пятидесяти, на мотоцикле ехали Люк и Тотен, за ними — «ублюдок», за рулем которого сидел я, и «эмка», которой рулил Фермер. Грузовик доверили вести Казачине, а замыкал колонну еще один мотоцикл, на котором ехали Бродяга и Зельц. Всех, у кого не было немецкой формы, спрятали в кузове «Опеля».
107 
