103 
– Как ты узнал, что я еду?
– А вот… сподобился. Дай, думаю, гляну, – ехидно произнес встречавший, – кто это у меня в округе браконьерствует втихаря.
– Не браконьерствую, а «санитарю лес», – засмеялся Вик. – Маньку, опять же, вспомнил… они ее, случаем, сожрать не успели?
– Нет.
– Ну да, эта бодливая зараза сама кого угодно сожрет… но все-таки…
– Увидел я тебя.
– Увидел?! Хм…
– Сказать, как?
– Нет, погоди, – тряхнул головой Вик, – дай сам попробую сообразить… неужели камеру от «Чайки» установил?
– Угадал.
– Ну, Старик… и не лень тебе было провод за двадцать верст волочь? – усмехнулся Вик.
Старик пожал плечами.
– Когда доживешь до моих лет, – медленно произнес он, – и у тебя так же не будет ни женщины… ни детей… никого рядом… только много свободного времени… ты тоже начнешь изобретать всякие глупости.
– Это намек, что я все еще не представил тебя даме? – Вик, обернувшись, призывно махнул рукой.
Почему-то ей было страшно. В поезде Виктор почти ничего не рассказывал про цель их поездки – место, которое он считал своим домом. Сама увидишь, отшучивался он… это лучше смотреть глазами…
И когда он пару раз все же помянул некоего старика, воображение Тайны придало тому черты сказочного Деда Мороза с картинки в истрепанном букваре. Красный колпак, длинная седая борода, посох…
Абсолютно непохоже на стоящего перед ней человека в старой армейской, с тщательно закатанными рукавами, рубашке. Особенно по части бороды не похож – по сравнению с его гладко выбритым подбородком дедушкой начинал казаться ее Виктор со своей недельной щетиной.
Она даже возраст его толком не могла определить. Судя по виду – немногим за сорок, по крайней мере, большинство известных ей мужчин выглядели так именно в период между сорока и пятьюдесятью, далее стремительно превращаясь в тех самых длиннобородых Дед Морозов. Но этот человек был явно старше – Тайна знала это, просто не могла сама себе толком объяснить, откуда это знание взялось. Просто знала – как в подобных случаях узнает такие вещи большинство женщин.
– Знакомьтесь. Тайна – это Старик. Старик – это Тайна.
Она несмело протянула руку и едва не отдернула ее, когда Старик вместо привычного ее пожатия вдруг наклонился.
– Тайна, – задумчиво повторил он. – Что ж… настоящая женщина и должна быть тайной для мужчины.
– Мне тоже очень… очень приятно с вами познакомиться.
Он выпрямился, но ладонь ее не выпустил, неторопливо, чуть прищурившись, разглядывая девушку сверху вниз.
Тайна, вспыхнув, сначала попыталась опустить взгляд. Но почти сразу же, словно бы и не она сама, а что-то внутри нее заставило девушку гордо вскинуть носик.
А у него ведь глаза Вика, неожиданно поняла она. Вернее, это у Вика – его глаза, хоть и совершенно другие по цвету.
– Вы чего-то боитесь, юная леди?
– Нет, – соврала она. – Просто… мне еще никто никогда не целовал руку.
– В самом деле? – изумленно приподнял бровь Старик. – Какой кошмар… И – Виктор, с твоей стороны это упущение из числа непростительных.
– Обстоятельства не сложились, – не будь внимание Тайны поглощено другим, она бы непременно поразилась необычайному по редкости зрелищу: смущенный Швейцарец.
– В любом случае, – продолжил Старик, – я невероятно счастлив, что мне выпала честь исправить эту несправедливость. Сейчас же… – улыбнувшись, он отступил на шаг, – приглашаю вас почтить своим присутствием жилище скромного отшельника.
За спиной Тайны негромко фыркнул Вик.
– Ты б еще сказал: «приют убогого чухонца».
– Я не настолько хорошо знаком с собственной родословной…
ШВЕЙЦАРЕЦ
Он был дома.
Для Швейцарца это понятие всегда – по крайней мере, так ему казалось – включало в себя больше, чем для всех остальных. Дом – это не просто деревянно-каменно-бетонное строение из стен, окон и полусъехавшей крыши. Не просто место, где можно сесть на стул, придвинуть его к столу, поваляться на кровати, плюнуть в потолок и принять ванну.
Для него дом был в первую очередь местом, где он мог быть самим собой. Здесь не нужно было вслушиваться в каждый звук – хоть он и продолжал делать это, слишком уж глубоко въелась в кровь и кости привычка. Здесь не требовалось всегда иметь оружие не дальше вытянутой руки. А еще…
…здесь были книги, которые он любил…
…и, главное, именно здесь жил человек, перед которым ему не было ни малейшей нужды изображать из себя Черного Охотника – потому что этот человек знал Швейцарца даже лучше, чем он сам.
103 
