96 
– Как пойдем?
– Как стемнеет, – хмыкнул Сергей. – Так и пойдем. Потихонечку.
– Главное, – добавил он, – не дать луне высоко подняться. Потому что тени от всех этих бочек и прочего хлама – наш самый лучший друг. Они нас не хуже шапки-невидимки защитят и укроют. С ними…
Он замолчал, пристально вглядываясь в правый, ближний к нам сейчас мост. Вот, опять что-то сверкнуло на том берегу, ослепительно-красно мигнув лучами заходящего солнца.
– Кажется, мотор, – неуверенно предположила Анна. – Едет кто-то…
Я уже кувыркнулся с плеча, на лету выщелкнув приклад – уперся в плечо, чуть качнулся, ловя прицелом цель… и увидел.
Это была машина, что-то из довоенных легковушек, «Москвич» или «жигуленок», она мчалась через мост на хорошей скорости, яростно виляя, – еще бы, представляю, в каком состоянии там дорожное покрытие – и уцелевшая треть лобового стекла выглядела настоящим лоскутом боевого знамени, ярко-алый треугольник на фоне темнеющего неба.
Машина доехала почти до середины моста, когда с нашего берега, словно опомнившись, длинной строчкой прогремел крупнокалиберный. Он бил наверняка, первые же пули вышибли из автомобиля фонтаны искр, будто мощной электросваркой провели. Легковушка дернулась вбок, протаранив ограждение, – я почувствовал, как скрежет раздираемого металла заставил Шемяку болезненно поежиться – и улетела вниз. Скорость, как я уже сказал, у нее была хорошая – километров шестьдесят – шестьдесят пять, и потому траектория полета вышла достаточно пологой. Хотя в итоге все равно свелась к почти отвесному пике. Взрыва не было, в небо потянулся лишь вялый дымок – и даже еше одна длинная очередь нашего крупнокалиберного приятеля не очень помогла делу, бронебойно-зажигательные пули способны пробить металл, но гореть они обычно заставляют лишь то, что этот металл призван был защищать.
– Был побег на рывок, – опуская меня, вполголоса продекламировал Шемяка. – Наглый, глупый, дневной. Вологодского – с ног, и – вперед головой.
– Почему же, – задумчиво, словно раздумывая вслух, спросила Анна, – он не стал дожидаться темноты?
– Ну, это просто… ночью он и без пулемета на первых двадцати метрах бы улетел.
ШВЕЙЦАРЕЦ
Он проснулся сразу, едва только звук глухого удара о крышу перекрыл на миг ровный перестук вагонных колес. В принципе один удар сам по себе ничего не значил. Он мог быть вызван чем угодно, начиная от прыгучей и любящей бесплатные путешествия древесной гиены и заканчивая таким же, как сами они, пассажиром, которому зачем-то приспичило среди ночи прогуляться в другой конец поезда. Но Швейцарец в подобное везение не верил и секунды.
– Ч…
Тайна открыла глаза почти одновременно с ним, и Швейцарец едва успел прихлопнуть ее ладонью, задавив уже готовый вырваться удивленный вскрик. Тоже услышала? Нет, решил он, скорее всего, почувствовала меня… но все равно – молодец.
– Ти-ха.
На крыше стукнуло еще раз. И еще.
«Идиоты, – тоскливо подумал Швейцарец. – Плохо недооценивать противника, это чревато, но майн гот, как говорит Старик, какие же они ленивые, тупоголовые непредусмотрительные идиоты. Неужели взять с собой широкую доску, по которой можно было бы перейти на крышу нужного вагона без шума, – это настолько сложно? Бум. Да сколько же вас там, козлов… горных, судя по топоту? Четверо? Пятеро? Или будут еще кандидаты на звание первых дураков сезона?»
– Закрой глаза и не шевелись, – приказал он девушке, убирая ладонь. – Что бы ни случилось. Поняла?
– Да.
– И постарайся не издавать никаких звуков. Тогда все будет хорошо.
– Я знаю.
Тайна прошептала это настолько уверенно, что на какую-то долю секунды Швейцарец даже позавидовал ей. Девчонка верила в него, своего героя, среди бела дня похитившего прекрасную принцессу из лап дракона… хотя, мысленно усмехнулся он, правильнее было бы сказать о драконе, похитившем с алтаря языческих жрецов приготовленную к закланию девственницу. Подходящий сюжет для легенды, незатасканный… и кто знает, может, через пять-шесть веков какой-нибудь будущий Ганс Христиан или Шарль-с-Пером…
Девчонка верила в него, а вера знает лишь два состояния, да-нет, верю-не верю, черное-белое – и никаких тебе серых оттенков. Вера не утруждает себя расчетами вероятности и процентами. Ей нет нужды задумываться – а что будет, если те пятеро наверху сейчас вдруг тупо начнут дырявить крышу? Как велик шанс, что среди первых же выпущенных очередей найдется одна-единственная пуля, которая захочет лично изучить толщину его лобной кости? Делим площадь вагона на интеграл профиля, умножаем на темп стрельбы… ну-ка, что это за скрип?
96 
