96 
– Сюда, дамы, – окликнул нас из-за углового стола Николай. – Эй, Фредди… еще две порции фирменного.
– Нет, – слабо отозвалась я, падая на стул. – Я не буду здесь есть.
– Почему? – удивился вампир. – Ты же еще ничего не пробовала.
– Эти… запахи…
– Тот, что снаружи, или те, что внутри? – уточнил Рысьев. – Впрочем, неважно. Честью клянусь, что, хотя хозяин этого заведения – тролль, подаваемая им ветчина все же при жизни перемещалась на копытах. Что же касается запахов… во время осады здесь располагался лазарет.
– Я… догадываюсь, – темные пятна на полу и столах, разбросанные повсюду тампоны корпии со следами крови и гноя, намертво вцепившееся в ножку стула запястье с обрывками сухожилий… все это сливалось в один невыносимо тяжелый неслышимый стон, навылет простреливавший мою несчастную голову от виска к виску.
– Право же, – сказал вампир, – стоит вам лишь увидеть еду, как ваша утонченность тут же уступит место вашей практичности.
Граф – в пятый раз за последние дни – намекал на шокировавшую его сцену с вырезанием стрел из мертвых тел. При этом на логичный вопрос, а где, по его мнению, я могу достать хорошие эльфийские наконечники по эту сторону океана, он отвечать отказался.
– Интересно, – задумчиво спросила Юлла. – Если хозяин тролль, то почему это заведение носит название «Одноглазый эльф»?
– Меня сие заинтриговало также, – кивнул Рысьев. – Я задал этот вопрос вон тому парню в черной шляпе за стойкой, и получил ответ, что, по мнению местных, горбатый тролль ничем не хуже одноглазого эльфа.
Ничем не хуже? Интересно, какими критериями руководствовались местные, давая подобную оценку?
Впрочем, беглый взгляд, брошенный мной в миску перед Рысьевым, заставил меня позабыть обо всех вопросах, кроме одного-единственного – не застрял ли этот тролль в коридоре между кухней и залом. Есть хотелось просто безумно… и я даже была почти готова не вдаваться в подробности относительно того, бегало ли это мясо на подкованных копытах или нет.
– Я изложил бармену, – несмотря на все свои аристократические манеры, Рысьев не сумел или не счел нужным удержаться от звучного чавканья, – нашу проблему. Его ответ, если отбросить вульгаризмы и прочую несущественную для нас информацию, сводился к тому, что вряд ли кто-нибудь из числа находящихся в городке сможет помочь нам в ее разрешении. Единственно – он порекомендовал на всякий случай обратиться к шерифу.
– Шерифу? – удивленно переспросила я. Лично у меня это слово ассоциировалось лишь с шелестом шервудских дубов, звоном мечей, замшелой кладкой стен ноттингемского замка и тонким профилем, срисованным со старинного медальона – вольного стрелка, известного людям как Робин Гуд, в роду Леда назвали иным именем.
– Так здесь именуют представителя закона, – пояснил Рысьев. – Бармен предположил, что если и он не сможет помочь нам, то этого не может сделать никто другой на полсотни миль вокруг. Бармена, кстати, зовут Фредди.
– Да мне плевать, как зовут эту зеленую тушу, – прошипела Юлла. – Он сказал, где мы сможем найти этого шерифа?
Прежде чем ответить, Николай, словно не замечая полыхающих желтых глаз моей спутницы, медленно отпил пахучую темную жидкость из жестяной кружки и откинулся на спинку стула.
– Разумеется, госпожа Бриннер, он этого не сказал.
– Тогда какого…
– Он, – качнувшись вперед, резко перебил Юллу русский, – эта, как вы изволили выразиться, зеленая туша, был настолько любезен, что согласился взять на себя труд сообщить шерифу о том, что с ним жаждут увидеться несколько его посетителей. Это во-первых. А во-вторых, госпожа Бриннер, на будущее я попрошу вас воздерживаться от подобных оценок… по крайней мере, пока мы путешествуем в одной компании.
– Во-первых, – язвительно отозвалась стражница, – я вовсе не жажду продолжать этот путь в одной с вами компании. А во-вторых… с чего это вы так возмутились, господин граф? Родственные чувства?
– Нет. Исключительно инстинкт самосохранения. У троллей, да будет вам известно, чрезвычайно тонкий слух.
– Если вы думаете, что я поверю, будто какой-то…
– Тише!
– Что случилось, Иллика? – после минутной паузы прошептал Николай. – Ваши чудесные ушки что-то уловили?
– Тише, – повторила я. – Слушайте… вот опять… такой нежный мелодичный звук… неужели не слышите?
– Это ветер.
До сих пор удивляюсь, как я сумела не только удержаться от подскока до потолка, но даже не вскрикнуть, когда рядом со мной словно бы ниоткуда материализовалась огромная темно-зеленая тень.
96 
