80 
– Вы куда, Андрей? – окликнул меня Щербаков, когда я сорвался с места и как ошпаренный бросился в противоположный конец зала.
– Сейчас вернусь!
Надеждам моим суждено было сбыться. Одна из сувенирных лавочек торговала магнефонными дисками, более того, выбор был такой, что ему позавидовали бы иные рижские магазины. Я не покупал новых дисков с момента обзаведения автомобилем и сейчас просто разрывался на части.
В итоге я растратил все русские деньги, что у меня оставались: купил новый диск Высоцкого «Конец охоты на волков», большую часть которого я еще не слышал, хотя саму «Охоту с вертолета» уже давно крутили по радио, последние записи «Вавилона» и Меркулова и диск с довольно интересным названием «Новый взгляд». Меня сильно заинтересовало его содержание. Собрать на одном диске Маккартни, Баха, Лорда и Рахманинова – это должно быть нечто.
На последние десять копеек я совершил крайне патриотический поступок: приобрел специальный фломастер с изображением Кремля – из числа тех, которыми россияне расписываются в туалете Эйфелевой башни. Если повезет, оставлю свой автограф на тамошнем Белом доме.
Воздушный порт Царское Село, Санкт-Петербург,
24 сентября 1979 года, понедельник.
Сергей Щербаков
Чтобы зайти в самолет, мне пришлось выложить перед неулыбчивой девушкой не только билет, но и свой паспорт с визой – очевидно, она проверяла, не отправят ли меня из Вашингтона обратно тем же рейсом за счет компании. Заброцкого встретил такой же холодный прием, хотя хитрый Андрей улыбался девушке так умильно, как только мог.
На таможенном посту с нами приключился забавный казус. Подозрение бдительных чиновников вызвала почему-то сумка Заброцкого, которую тот не сунул в икс-просветник, а понес с собой. Оказалось, что там лежали магнефонные диски, купленные им в киоске на аэровокзале и сунутые в спешке куда попало. Невзирая на путаные объяснения моего товарища, таможенники перевернули сумку вверх дном в поисках контрабанды и уже начали поглядывать на мой чемодан.
– Ну вот, – бурчал Андрей, пока мы второпях преодолевали длинный коридор в посадочную зону, – все перекопали, все перепутали, дармоеды… Делать им нечего.
– Работа у них такая, – заметил я.
– Вам легко говорить, – пожаловался Андрей, – не ваш чемодан трясли.
– Ничего, – ободрил я его, – все позади. Теперь последний рывок – и нас ждут мягкие кресла, предупредительные стюардессы и девять часов лету до Вашингтона с посадкой в ирландской столице. Можете отоспаться.
– Думаете, я засну? – Заброцкий обреченно взмахнул рукой. – Я первый раз за границу лечу. Столько всего увидеть хочется – страшно сказать! Эх, жалко, мимо Моста пролетим…
– Заснете, – уверенно пообещал я. – Перелеты быстро приедаются. А не сможете – заставьте себя. В Вашингтоне мы будем к обеду, нам еще обустраиваться.
– Как – к обеду? – переспросил Заброцкий и тут же картинно хлопнул себя по лбу. – Ах да! Обгоним солнце?
– Именно, – кивнул я.
Похоже было, что из-за задержки на таможне мы вошли в самолет последними – за нашими спинами люк закрыли. Я окинул взглядом салон и поразился тому, что свободных мест почти не было. Даже странно: США – не самая значительная страна, вдобавок всего пять лет прошло со времени Трехдневной войны, так что русских там вряд ли обожают. А вот поди ж ты – летают люди, значит, надо им.
Места наши, к вящему восторгу моего спутника, оказались у стены. Андрей немедленно занял то, что у иллюминатора, мне досталось второе. Я не возражал; мне по опыту было известно, что полет в стратосфере проходит совершенно одинаково, летите вы из Верного в Москву или из Питера в Вашингтон.
Я откинулся в мягком кресле, подвигал спинку, пока не стало совсем удобно, машинально улыбнулся стюардессе. Негромкий гул возвестил о том, что могучие турбины набрали обороты. Салон чуть качнулся, и взлетная полоса за иллюминатором поплыла влево.
Самолет компании «РВТ», рейс 478
Санкт-Петербург-Дублин-Вашингтон,
24 сентября 1979 года, понедельник.
Анджей Заброцкий
Момент отрыва от земли я скорее угадал, нежели почувствовал. За иллюминатором плавно проплыл аэродром, а затем набирающий высоту самолет нырнул в плотный серый туман облаков. Полминуты – и мы уже были наверху, там, где сияло солнце и громоздились друг на друга белоснежные облака.
Я оторвался от иллюминатора и откинулся на спинку кресла.
80 
