ГЛАВА ПЕРВАЯ

Шале-Медон. Свидание с будущим

1

Ветер свистел в стропах. Над головой ходила ходуном, как живая, гудела и вздрагивала огромным барабаном прорезиненная туша оболочки. А внизу, в двухстах метрах под гондолой, точно взбесившееся штормовое море, колыхалось летное поле Шале-Медон: то проваливалось вниз, то резко вздымалось вверх, то скользило куда-то в сторону со всем, что на нем было — казармами на краю поля, огромными сараями (которые еще никто не называл ангарами) для хранения воздушных шаров, газодобывающим цехом в отдалении, вторым шаром, прикрепленным к земле пуповиной привязного каната, как и тот, в гондоле которого находились мы с капитаном Огюстом Берже. Маленькие фигурки людей, задрав головы, толпились у лебедок, ожидая команд сверху — шли учебные подъемы…

— Блин, как вы тут работаете? — спросил я, крепко ухватившись рукой в перчатке за туго натянутую стропу: иначе устоять было невозможно — борта гондолы едва доходили до пояса. А учитывая, что гондола висела не прямо, а накренившись под углом градусов сорок — так и наружу сыграть ничего не стоило. До нормальной подвески здесь еще не додумались: привязной канат крепился просто к днищу гондолы — маразм натуральный! Да и до корзин пока тоже, похоже, было далеко… Что значит — инерция мышления… Прицепили к первому шару чисто декоративную лодку — так и пошло! В результате не полет, а цирк какой-то получается. Под куполом неба, ага…

— Сегодня дует сильно! — пояснил Берже с превосходством бывалого воздушного волка, перекрывая шум рвущего нас с привязи ветра. И тоже крепко держась за стропу. — Обычно не так уж и болтает! Но привычку иметь надо!.. — и, в свою очередь, задал сакраментальный в такой ситуации вопрос: — Ну как вам все это нравится, гражданин генерал?

Ветер, по правде сказать, особо сильным называть не стоило. Вряд ли он был больше десяти метров в секунду. Просто плохо обтекаемый из-за своей шарообразной формы аэростат, совершенно не приспособленный к полетам на привязи, трепало, словно бочку в кильватерной струе. Отчего качка становилась особо жестокой. И вряд ли могла кому-то особо понравиться. Но жаловаться я как раз не собирался. Не для того я сюда добирался из города…

— Обзор отличный! — резюмировал я. Придерживая второй рукой едва не улетающую треуголку. Несмотря на пасмурную погоду, вдали на севере — километрах в десяти — и в самом деле было видно юго-западные предместья Парижа Сен-Мишель и Сен-Жермен. А несколько ближе и западнее раскинулся во всем своем великолепии заброшенный нынче Версаль. — Для наблюдения за полем боя это отличное средство! Вот только вывалиться отсюда — как не фиг делать… Вы ничего по этому поводу не придумали?

Берже пожал плечами.

— Трусам не место в небе! — сообщил он с великолепным презрением профессионального героя. И добавил, демонстрируя немалую образованность: — Плыть необходимо, гражданин генерал, жить — не столь уж необходимо!..

Ну вот и поговори с ними тут… А ведь умный вроде человек… Но — гонор — превыше всего! А гонор французский в совокупности с древнеримским снобизмом… Очень, кстати, характерно именно для революционной Франции: все помешались на древнеримской истории и культуре. Точнее — на том, как они эти вещи понимают. Иногда получается забавно — как с женской античной модой. А иногда — наоборот… Когда какой-нибудь адвокат воображает себя Цезарем. Или Гракхом. Или вообще Нероном… Но вот в армии это увлечение дало неожиданный эффект… Сформировав новый революционный кодекс чести — взамен отмененного дворянского. Солдаты представляют себя легионерами Республики. Офицеры — трибунами и центурионами. И, как ни странно — эти детские фантазии работают… Да еще как! Впрочем, не сейчас же об этом рассуждать…

— А как отсюда передавать команды на землю?

Тут спеси у капитана поубавилось.

— По-разному пробуем… Можно сигнализировать флагами. Можно сбрасывать письменные донесения с грузом…

— Чем вы их пишете при такой сарабанде?!

Вместо ответа капитан продемонстрировал мне свинцовый карандаш. Закрепленный вместе с пачкой бумаги в специальном коробе на борту гондолы. Н-да… Таким инструментом писать, конечно, сподручней, чем гусиным пером… Но все равно каракули должны выходить такие, что связь с землей превращается в игру в «глухие телефоны». А ничего другого здесь пока еще нет. Разве что оптический телеграф… Но от него тут точно не будет никакого толка!..

  89