30 
— Все равно произошло бы? — с оттенком угрозы процедил он.
— Конечно. Ведь Зиг приходится Берте племянником… а тебе, очевидно, двоюродным братом или что‑то в этом роде?
— Ты меня спрашиваешь?
— А кого же еще? Зиг принадлежит к вашей семье, поэтому тебе лучше знать степень родства с ним.
Повисла пауза. Чуть склонив голову набок, Арни разглядывал Люччи, будто впервые видел. Однако его внешнее спокойствие было обманчивым. Когда он заговорил, у Люччи мороз пошел по коже.
— Надо же, какая изобретательность! Признаться, ты меня удивила. Получается, я совсем тебя не знал…
— О чем это ты? — спросила Люччи, охваченная внезапным предчувствием чего‑то очень, очень плохого.
Арни саркастически рассмеялся.
— Будто не понимаешь!
— Н‑нет, — с запинкой произнесла Люччи.
— Боже мой, какое лицемерие!
— Да почему ты так думаешь? Он махнул рукой.
— Тут и думать нечего. И так все ясно.
— Тебе — да! — воскликнула Люччи. — А мне ты можешь объяснить?
Арни вновь смерил ее с головы до ног презрительным взглядом.
— Значит, не желаешь сдавать позиции? Будешь отпираться до последнего?
Она почувствовала, что к глазам подступают слезы отчаяния.
— Ради бога, дорогой, скажи, что ты имеешь в виду?
— То, что тебе не стоит так грубо искажать правду. А проще говоря, нечего лгать.
Твое вранье примитивно, неужели ты сама этого не понимаешь?
— Но… я не лгу! — Люччи казалось, что она пребывает в каком‑то кошмарном сне. Арни говорил так уверенно, будто ей и впрямь все должно быть ясно, однако она не понимала ни слова. И из‑за этого чувство растерянности быстро переходило в ощущение своей полной беспомощности.
— Хорошо, — с усмешкой обронил он. — Если ты так настаиваешь, я объясню… хотя это полная бессмыслица, потому что ты и без того все знаешь. Итак, слушай: твоя вопиющая ложь изначально обречена на провал, потому что мне прекрасно известно, что у моей матери нет никаких племянников. Понятно? Ни единого! Тем более такого, который носил бы имя Зиг. Так что не пытайся водить меня за нос.
Это объяснение еще больше запутало Люччи.
— Как это нет, если сама Берта сказала, что Зиг…
— Ничего она тебе не говорила, ты все выдумала, — процедил Арни. — Моя мать достойная женщина и не станет делать подобные вещи. Ты ведь неглупый человек, вот и посуди сама: зачем моей матери заниматься сводничеством? Ведь речь идет обо мне, ее сыне!
— Но тогда почему она сказала, что Зиг ее племянник? — с мукой в голосе воскликнула Люччи.
Арни потемнел лицом, хотя его взгляд сверкнул кинжальным блеском.
— Прекрати паясничать! Ты и так уже долго испытываешь мое терпение! — Он обогнул стоявшую на его пути Люччи и быстро зашагал по дорожке.
Она бросилась за ним.
— Дорогой! Зачем нам спорить? Ведь мы прямо сейчас можем обо всем расспросить Берту!
Арни ничего не ответил, продолжая молча идти, однако Люччи даже это расценила как хороший признак. Во всяком случае, он не отверг ее предложения сразу.
Когда они вышли из дальней части сада, Люччи сразу увидела Берту. Та по‑прежнему сидела за столиком. Заметив быстро шагавшего сына и едва поспевавшую следом невестку, она удовлетворенно усмехнулась.
— Вижу, ты нашел Люччи там, куда я тебя направила?
Арни промолчал.
Зато Люччи поспешно произнесла:
— Прошу вас, скажите, что ваш племянник приезжал ужинать по вашему приглашению! Арни увидел меня с ним и подумал невесть что…
Тонкие бледные губы Берты вновь изогнулись в улыбке.
— Племянник? Не понимаю, о чем это ты.
Люччи похолодела.
— Зиг, ваш племянник! Который бывал здесь почти каждый день! Пожалуйста, скажите, что он навещал вас, а не меня!
Арни выжидающе смотрел на Берту. Заметив это, она в свою очередь окинула Люччи презрительным взглядом.
— Милая моя, я понимаю, что ты говоришь о каком‑то мужчине, но лично меня никто не навещал. А племянников у меня просто нет. — Берта повернулась к сыну. — Арни втолкуй, пожалуйста, своей супруге, что у нас нет таких родственников.
Не сговариваясь, они вдвоем посмотрели на Люччи, и она съежилась под их взглядами, почувствовав себя никчемным лживым созданием.
— Я объяснил ей это всего несколько минут назад.
— Берта! — воскликнула Люччи, теряя голову от ощущения неотвратимо надвигающейся катастрофы. — Умоляю вас, не поступайте так со мной! Ведь вам известно, что я говорю правду…
30 
