60 
— Было такое, чтобы Сиграм воплощал Рогатого? — поинтересовался я, осененный внезапной догадкой.
— Нет, — выплюнул уикканец. — Никогда.
Час от часу не легче. Получается, что досье, которое мне составил Вилли, врет как политик. И еще — что за община такая, что в ней все руководство выменяно? Конечно, уикканцев привлекают отдаленные колонии именно потому, что здесь не так жестко соблюдаются законы о био — и психонормах, у нас на Луне оборотничество вообще ненаказуемо. Но в мозгу Сиграма судмедэксперт нашел следы предельной репрографии, у Аббасона стоит блок памяти…
— У Черного и Госпожи тоже стоят блоки памяти? — поинтересовался я.
Аббасон кивнул.
Как весело. Мелькнувшая было мысль оставить неразговорчивого Господина в каталепсии и наведаться к его коллегам сгинула, не оформившись до конца.
— Блок поставлен до вашего прибытия на Луну? — забросил я пробный шар.
— Нет, — прохрипел уикканец.
Ладно. Поиграем в двойную угадайку — мало того, что я не знаю, получу ли ответ, но даже не представляю, какие следует задавать вопросы.
— Почему умер Сиграм? Не хотел раскрывать тайну? — брякнул я наугад.
— Да, — неожиданно отозвался Аббасон.
— В чем состоит тайна?
— Блок памяти.
— Почему Сиграм стрелял в меня?
— Это был не Сиграм.
Я поперхнулся.
— А кто?
— Неизвестно.
— Опять блок памяти? — сыронизировал я.
— Нет. — Действительно не знает.
— Тогда какого… — я чуть не сказал «дьявола», но вовремя осекся, — он бегал по Городу с гаузером наперевес?!
— Неизвестно. Блока памяти нет. — Проклятье, да он силен! Для пациента под гипнарком выказать иронию — все равно что мне бегать под лучом парализатора. Надо с ним поосторожнее, а то пропущу момент, когда наркотик выветрится… хотя это будет нескоро.
— И ваш ритуал был нацелен против того человека, который подставил Сиграма? Не против меня? — наугад бросил я.
— Да.
— Но ты не знаешь этого человека?
— Нет.
— Хочешь узнать?
— Да.
— Я тоже. Что ты скажешь, если я предложу объединить усилия?
Аббасон сказал. Я слушал его изощренную ругань, как симфонию в исполнении виртуоза. Что ж, сам виноват — формулировка допускает.
— А будете ли вы мне мешать? — осведомился я, когда потоп схлынул.
— Нет, — признался Аббасон, немного подумав.
— А мстить?
— Да. — Тут ему раздумывать не пришлось.
— Это дело только между мной и тобой, согласен?
— Да.
— Хорошо. — Я встал. — Гипнарк выветрится часа через три. Сиди тут, молчи и не двигайся. Будут еще вопросы — загляну. — Аббасон оскалился. — И добрый тебе совет — отложи свою месть до того момента, когда мы возьмем за гены типа, который сыграл с нами такую нехорошую шутку.
Аббасон медленно наклонил голову.
— Да, еще одно, — добавил я, стоя в дверях. — Кто делал репрографию вашей команде?
— Дом Карела, — бросил уикканец с явной злобой.
— А зачем? — едва не взвыл я.
— Блок памяти, — хрипло пробормотал Аббасон и на прощание сверкнул в мою сторону желтыми глазами.
Из уикканского рега я выбрался без приключений, но в слегка обалделом состоянии. Значит, не Сиграм стрелял в меня? Тогда кто? И почему тогда Сиграм так упорно молчал — до смерти домолчался, только бы не рассказать, как и зачем раздобыл гаузер? И какого беса в мозгу руководителя крупной общины — тринадцать полных ковенов — сидят гипнотические блоки, да еще по тем самым вопросам, которые меня интересуют? Кто его тянул вымениваться? Вопросов — тьма, и хоть бы луч света.
Если верить тому, что сказал Аббасон (а не верить ему у меня причин нет; можно предположить, конечно, что на него не действует гипнарк, но тогда оборотень скорее порвал бы меня на хромосомы, чем устраивал столь длительный и бессмысленный спектакль), то против меня и уикканцев действует некий враг. Вариант — враг использует уикканцев против меня. Или наоборот. Что за враг? Меррилл? Но тогда рассыпается версия о причастности Службы к странной неуязвимости Сиграма. Кто-то еще? Кого я уже успел впутать в конфликт, начавшийся простым, примитивным, почти родным карантином? Дом Л'авери — сторона скорее пострадавшая. Стервятники? Когда они смогут объединиться, я сожру свой инфор без хлеба. Кто-то, кому я походя на мозоль наступил?
Кстати о мозолях. Упоминание о Доме Карела мне очень не понравилось. У Карела ко мне есть один давний счет — я когда-то в горячке обвинил его в производстве центровых; доказать ничего не сумел, но крови попортил столько, что с тех пор стараюсь с его группой не встречаться в безлюдных местах.
60 
