43 
– А ты? – спросил Денис.
– Я? – Таня вдруг всхлипнула. – Я пришла одна в дорогой ресторан, набитый самыми грязными разложенцами в городе. Я – девушка Глеба. У меня в сумочке деньги Глеба. На мне платье, купленное Глебом. На мне украшения, купленные Глебом, и туфли. И белье. Я пришла и сижу тут, как дорогая шлюха, у всех на виду, и не знаю, что мне делать.
– Зато я знаю, – твердо сказал Денис. – Поехали отсюда.
– К тебе?
Денис покачал головой.
– Я тут ни при чем. Ты – девушка Глеба. На тебе платье, купленное Глебом, и туфли, и украшения. Кем я буду, если повезу тебя к себе?
– Тогда отвези меня к Глебу.
– Нет.
– Тогда, – Таня побледнела, – иди к черту и оставь меня здесь!
– Нет.
– Идите тогда вы все! – закричала Таня и с размаху швырнула вилку. – С вашими деньгами, с вашей травой, с вашими семенами и почвой! С вашими башнями, схронами и секретами!
Метрдотель, или как там его, был, разумеется, блестяще натренирован и возник перед ними буквально в долю мгновения: плотный, нахмуренный, как бы лоснящийся от осознания важности собственной миссии.
– Молодые люди, – прошелестел он, – здесь так себя вести не принято.
– Ты тоже иди к черту! – крикнула Таня, и содержимое одного из бокалов – красное бордо – полетело в лицо метрдотелю; тот и глазом не моргнул, зато рядом возник еще один – тоже плотный и тоже лоснящийся, но с гораздо более равнодушной физиономией.
– Разрешите нам проводить вас к выходу, – произнес первый, улыбаясь.
Вино стекало с его носа и подбородка на белоснежную грудь.
– Принеси еще водки, – грубо приказала Таня, – и исчезни.
– Водки больше не будет, гражданка, – ответил первый; второй молчал и даже, как показалось Денису, не моргал. – И остального тоже. Прошу вас покинуть зал. Сейчас же.
Равнодушный все-таки моргнул, шагнул вперед и приглашающе протянул к Тане крепкую ладонь.
– Не трогай, – тихо посоветовал Денис.
Равнодушный продолжал выдвигать руку, наподобие шарнира, деловито, но не без некоторого изящества.
Можно было решить все миром. Встать, извиниться, улыбнуться, похлопать сотрудников общепита по плечам и гордо уйти, а где-нибудь в коридоре заплатить за разбитую посуду и испорченную манишку метрдотеля, купленную явно не в магазине сети «Все свое». Но тут вдоль невидимой стены ресторана, буквально в десяти шагах от Дениса, прошли, держась за руки, двое – мальчик и девочка, на двоих едва тридцать лет, оба в кроличьих кацавейках, румяные и смущенные обществом друг друга, типичное первое свидание; они повернули в сторону ресторана прекрасные юные лица и замедлили ход. Они явно никогда не были в ресторане для разложенцев и не понимали, что происходит. Денису стало тоскливо, он прикинул габариты метрдотеля и его приятеля и решил прорываться.
– Не трогай ее, – повторил он, уперся ногами в пол и вскочил, одновременно нанося удар кулаком снизу вверх, в живот невозмутимого – но попал словно в каменную стену. Далее его сильно сотрясло, словно от электрического разряда, ноги подогнулись, правое плечо сжали, как в тисках; с изумлением понимая, что его подошвы не касаются пола, Денис проплыл мимо жующей публики, наблюдавшей всю сцену без особого интереса – наверное, такое здесь происходило ежедневно, – к выходу из зала, потом – еще быстрее – по узкому коридору, пропитанному отвратительно густыми кухонными запахами, и обрушился на узкую кушетку в комнате без окон, заставленную ящиками с алкоголем, примерно как в схроне Глеба Студеникина.
Едва железная хватка ослабла, Денис опять тщательно уперся ногами и попытался встать, но невозмутимый молча обрушил ладонь на его темя.
Когда зрение и слух вернулись, комната была битком набита людьми из патруля. Невозмутимый исчез, а метрдотель стоял в углу и брезгливо возил мокрым платком по красному пятну на груди.
– Живой? – спросил один из патрульных, наклоняясь и заглядывая в лицо Дениса. – Идти можешь?
– Да.
– Тогда вставай.
– Где Таня? – прошептал Денис.
– Будет тебе и Таня, и все остальное. Пошли. А ты, – патрульный повернулся к метрдотелю, – отрегулируй своего дебила. Он его чуть не убил.
– Дебил отрегулирован, – с ненавистью ответил метрдотель. – А этого щенка я бы и сам убил. Его сучка испортила мне вещь.
– Разберемся, – небрежно сказал патрульный и сделал знак своим. – Принимайте клиента.
Глава 4
Ехали недолго. Гусеничный патрульный вездеход озадачил Дениса – абсолютно новый, ультрасовременный, однако насквозь пропитанный запахами казармы: как если бы рота солдат неделю жила в рубке космического корабля.
43 
