Последние отзывы

  117  

И все-таки это — не автоморт, думал я, выбирая, каким медикаментозным коктейлем воспользоваться, покуда богмашина не подкралась вплотную к нашему летающему гробу. Если бы она стремилась нас уничтожить, на борту не осталось бы ничего живого. Она выполняет программу, только и всего, как червь, ползущий на свет.

Хватит. О природе взбесившегося артефакта можно будет порассуждать позднее. В тот момент, когда Тоомен объявила, что мы с ней покинем баржу вдвоем, наметки разнообразных планов спасения сомкнулись воедино, с той противоестественной легкостью, которая лучше любых доводов убеждала — другого шанса не будет. Или я избавлюсь от агента Ибар… или она поведет «Комету» курсом на столкновение с богмашиной, потому что жизнь для нее ничто в сравнении с целью.

Оставив тело нежиться под душем расслабляющих импульсов, я вышел в корабельный лос. Тоомен не слишком заботилась о том, чтобы перекрыть все лазейки в разветвленной сети бортовой интелтроники. Ей достаточно было замкнуть основные командные цепи на себя и аннулировать все пароли, кроме собственных. Разумеется, джинны патрулировали систему, чтобы кому-нибудь из членов экипажа не вздумалось, например, отключить вентиляцию в рубке, но я рассчитывал, что мое вмешательство останется незамеченным — не в последнюю очередь благодаря тому, что большей части приказов предстояло оставаться невыполненными до критического момента. Я скомпилировал несколько командных последовательностей и заложил на хранение в центральный комм-модуль. Ситечко максвелл-джинна пропустило их, не поперхнувшись. Теперь мне достаточно будет отправить безобидный код, и программа начнет самоисполняться. Как пророчество. Потом я выгрузил из твердопамяти пару стандартных алгоритмов, заложив их на исполнение по таким же простым командам. И вскрыл несколько файлов в зоне доступа третьего уровня. Система безопасности по-прежнему не срабатывала. Капля точит камень.

В голове тихонько звенела усталость. Сон мне не нужен, а наведенные фуги заставляли информацию трамбоваться в мозгу… но одно дело — утомление тела и разума, и совсем другое — усталость сердца, когда бессилие, отчаяние и злость копятся, не находя выхода. Я дошел уже до той стадии, когда надежда не дарит облегчения. Даже если бы Линду Тоомен сейчас поразил на моих глазах меч огненный, на душе у меня не стало бы светлее. Не помогали даже наркотики — большая часть ампул в аптечке показывала дно. Держаться позволяла только смутная, неоформленная вера в то, что рано или поздно этот кошмар закончится. Что я разберусь во всем и мир снова станет кристально ясен, каким он был до того, как я из кабины лифта ступил на предательскую почву планеты Габриэль.

Не знаю, сколько времени я пролежал в тоскливом полузабытьи, пропуская мимо сознания все, что мешало упиваться собственным ничтожеством, но из глубин самоуничиженья меня вырвал голос хозяйки корабля.

— Держите. — Тоомен швырнула в дверной проем смятый ком пласткани — комбинезон, какие надевают, прежде чем заползать в вакуумную скорлупу. — Натягивайте и за мной.

Под ее пристальным, оценивающим взглядом я, пугаясь в складках, сбросил одежду, которой не снимал на протяжении трех суток — если бы не вентиляция, думаю, от меня смердело бы до небес, как и от прочих членов команды, — и натянул многослойный, похожий на помесь противогаза с презервативом костюм. Еще спасибо, что можно не ставить самому себе катетер; забинтованными пальцами я бы непременно повредил что-нибудь унизительно-полезное… Портупею со всяким барахлом я, впрочем, навесил обратно. Невесомость — штука коварная; потоки воздуха от вентиляторов разносят любую непристегнутую мелочь по укромным местам, причем найти убежавшее почти невозможно. Можно было смело рассчитывать, что, оставив портупею на видном месте, я по возвращении недосчитаюсь половины вещей, позаимствованных моими спутницами навсегда и безвозмездно.

— Готовы? — осведомилась Тоомен, не дожидаясь, пока я застегну все защелки. — Тогда за мной.

Ускорение исчезло на полушаге, и я с трудом удержался, чтобы не вылететь с разгону в колодец-коридор.

Скафандровые люки находились рядом со шлюзовой камерой. К тому времени, когда я проплыл по коридору до самого конца, Тоомен успела отворить оба, и не только — крышки служебного доступа к начинке скорлуп тоже были распахнуты. Очевидно, агентесса не доверяла киберконтролю. Правильно делала, кстати.

  117