60 
БТР нервно дернулся и замер.
Замполит сморщился. Он не любил, когда его сбивали с мысли.
– Что случилось? – грозно осведомился Бубенчиков. – Почему стали?
– Со второй машиной проблемы, – отозвались из водительского отсека.
– Серьезные?
– Ах… извините, тов-ген-майор, неизвестно. Заглохла и стоит посреди дороги, как…
Бубенчиков задумался. Техника в группировке ломалась постоянно – и не только из-за специфики местных условий. Несмотря на строжайший приказ укомплектовать части ограниченного контингента самым лучшим, многие командиры, похоже, просто увидели очередной шанс избавиться от подлежащих списанию единиц.
– Объехать можно?
– Так точно.
– Продолжайте движение, – распорядился замполит. – И передайте – если в течение получаса не починят, пусть вызывают вертолет.
– Есть, тов-ген-майор!
Пейзаж по эту сторону гряды отличался от привычной Бубенчикову непролазной чащобы вокруг лагеря. Узкая дорога петляла мимо поросших соснами холмов, то пронзая заросли шиповника, то вылетая на широкий луг. Потом над БТРом сомкнулись вдруг ветви боярышника, образовавшие тесный коридор, и так же внезапно расступились, открыв взгляду россыпь домиков, окруженную разноцветными лоскутами полей.
БТРы выскочили на то, что с натяжкой можно было счесть за деревенскую площадь, и затормозили, окутавшись пыльными облаками.
Выскочившие десантники образовали вокруг них цепь. Двое последних помогли выбравшемуся на крышу старшему лейтенанту втащить туда же Бубенчикова и Леву, а затем вытащили из БТРа и развернули спешно изготовленный на базе кумачовый транспарант. Надпись на нем была исполнена эвейнскими рунами, которые показал Леве друид Тауринкс, и означала, как казалось переводчику, «Слава трудовому эвейнскому народу». (Бубенчиков поначалу хотел написать «Земля – крестьянам, власть – Советам», но его кое-как отговорили.) Бедность словарного запаса могла и тут сыграть с Левой злую шутку – то, что получилось у него в результате, иначе как издевательством назвать было трудно, – если бы Тауринкс не забыл упомянуть, что в эвейнском, как и в большинстве языков, не обзаведшихся собственным алфавитом, а перенявших чужой, правописание изрядно разнится с произношением. В результате на транспаранте красовался старательно выведенный бессмысленный набор рун.
– И запомните, товарищ переводчик, – обратился размахивающий мегафоном Бубенчиков к отодвинувшемуся на всякий случай Шойфету, – старайтесь переводить как можно ближе к моему тексту.
– Постараюсь, – кивнул Лева. – Но, понимаете, для многих слов у местных жителей просто нет аналогов…
– А-а… – досадливо отмахнулся замполит. – Главное – правильное желание…
Он устремил свой взор на начавшуюся собираться перед БТРами толпу.
На этот раз, отметил про себя Лева, в ней почему-то преобладали мужчины. И вообще народу было значительно меньше, чем в том селении, где они побывали с Кобзевым, хотя по количеству домов это село уступало ненамного.
– Мало их чего-то. – Старший лейтенант, похоже, пришел к такому же выводу. – Попрятались, что ли?
– Неважно! – отмахнулся Бубенчиков. Замполит еще раз покрутил в руке мегафон и скомандовал: – Начинаем.
На всякий случай Лева зажмурился.
– Здравствуйте, товарищи! – выдохнул Бубенчиков и замолчал.
Лева потянулся было за мегафоном, но тут замполит ожил.
– Здравствуйте, дорогие товарищи крестьяне! – проорал он в мегафон и снова замолк.
До Левы начало доходить. Паузы замполит оставлял по профессиональной привычке – в них как раз должно было укладываться ответное «здрав-ряв-трям».
* * *
Замок Бхаалейн Тауринкс ит-Эйтелин заметил издалека. Трудно было не приметить его. Вокруг кирна на добрую лигу раскинулись луга, да и лес, начинавшийся за ними, был редок и ухожен. Видно, помянутый деревенскими друид кудесил больше вкруг владетельского жилища. По-человечески Тауринкс мог его понять, но полагал, что в гильдии таким не место.
А вот чего не было близ замка, так это домов. Обычно – к этому привык друид за годы своих странствий и полагал, что иного не встретит, – рядом с кирном вырастала своя деревня. В краях приграничных селиться около замка безопаснее – в случае чего и дружина под боком, и на заезжего негодяя купеческой наружности и драконьего нутра недалеко жаловаться, да и вообще… В землях срединных ночного налета могли опасаться разве что излишне блюдущие девичью честь молодки, но кто-то все равно стремился присоседиться к владетельскому жилью – не то по старинной привычке, не то в ожидании неких благ, которые вот-вот посыплются из бойниц.
60 
