92 
– Думаете, нам удастся это вот подорвать? – скептически заметил он.
– Почему же нет, – миролюбиво ответил капитан Торн. Командир саперного взвода оглядел адмиральского любимчика снизу вверх и добавил: – И не такое сносили. Тут, как в койке, – не размер важен, а умение. А то – Большой Глебовски, Большой Глебовски… – добавил он почему-то – должно быть, имел на поляка зуб.
Он по-хозяйски прикрикнул на солдат, азартно запихивавших в ямы мешки гелигнита.
– Экой нас все же дрянью снабжают, – ухитрялся он одновременно бурчать себе под нос при этом. – Капризная такая сволочь…
Обри искренне надеялся, что капризный гелигнит не рванет раньше времени. Офицеры стояли практически под самой стеной, и если даже их не разнесет в мелкие кусочки взрывом, то накроет горой обломков.
– Понимаете, – объяснил Торн, – силой артиллеристы уже пробовали. Головой такую стену не пробьешь. Но… – Он важно поднял палец. – Если взрывная волна пойдет снизу, то даже если она и не переломит монолит… то подроет его основание. А фундамент у этого замка… хлипковат.
– А зачем ему быть крепким? – меланхолически заметил сержант Седжвик. Его отделение осталось охранять саперов, когда остальные американские солдаты с позором вернулись на базу, увозя с собой бесполезные пушки. – Посмотрел бы я на того кретина, который попробует взять этот замок приступом. Если бы на нас сверху кипятком лили… вы бы тут недолго свой подкоп делали, капитан.
– Н-ну, пожалуй… – не стал спорить Торн. – Одним словом, если подойти с умом, то взорвать его можно. Правда, не понимаю, зачем – военной ценности он уже не представляет…
Капитан сбился и замолк, глядя на Обри. Он понимал, что несколько превысил пределы своей компетенции, усомнившись в приказе сверху, и теперь ждал, вставит ему адмиральский прихвостень пистон или простит промашку.
– Это мера устрашения, капитан, – ответил Обри. Идея принадлежала не ему, а Макроуэну. – Чтобы местные лорды понимали, на чьей стороне сила.
– Интересно, как они об этом узнают, – хмыкнул Седжвик. – Вряд ли наши патрули пропустят сюда их разведчиков.
Обри усмехнулся.
– Мы пошлем им волшебное письмо, – отозвался он.
– Не знал, что вы умеете писать по-здешнему, – с уважением откликнулся Торн и, не оборачиваясь, гаркнул: – Эй, вы, там – заснули?!
– Я не умею, – ответил Обри. – Мы пошлем им звукозапись. Волшебная коробочка, говорящая человеческим голосом…
– Кхм… – Седжвик прочистил горло. – Сэр, можно надеяться, что мы вскоре получим нормальные рации?
Обри уставился на него, потом неловко взмахнул руками.
– Боюсь, что нет, – признался он. – Мы использовали фонографы Эдисона… с ручным заводом. Это не такое сложное приспособление.
По правде сказать, идея принадлежала самому майору Норденскольду. Он, правда, не очень верил, чтобы местных жителей, навидавшихся пирокинеза и телекинеза, могла устрашить говорящая коробочка, но чем черт не шутит? По его мнению, содержимое послания было куда важнее.
Справедливо опасаясь после фиаско у замка Дейга вступать с местными лордами в переговоры лицом к лицу, руководство группировки вторжения решило отправить им звуковые письма с предложением мира. Сепаратного. Кем была выдвинута идея, восстановить было трудно – адмирал Дженнистон приписал эту честь себе, – но поддержана она была на удивление единодушно. Миролюбивый Обри надеялся, что нелепый конфликт таким образом удастся если не погасить, то изолировать. Кровожадный Макроуэн, не простивший туземцам гибели своих морпехов и не делавший различий (по его мнению, маловажных) между одним племенем и соседним, рассчитывал, что местных лордов удастся передавить поодиночке или натравить друг на друга, а адмирал Дженнистон уже примерял мысленно лавры миротворца. Фонографы роздали крестьянам в удаленных от базового лагеря деревнях вместе с подарками и строгим наказом доставить местным лордам. Обри ожидал реакции в течение недели.
– Капитан Торн, сэр! Готово!
– Пожалуй, – заметил Торн, придирчиво оглядывая наполненную мешками гелигнита яму, – нам стоит отойти подальше…
* * *
Майор Кобзев родился в удачное время.
Именно в те годы, когда детский организм наиболее чувствителен к разлагающему влиянию буржуазного псевдоискусства, советский экран затопила волна трофейных кинофильмов, бурно прокатившаяся просторами одной шестой части суши и как-то незаметно сгинувшая.
92 
