23 
- Наверху, в твоей комнате.
- Ха-ха! В нашей комнате, ты хочешь сказать? Как ни смешно, но этот пункт договора выпал у меня из памяти.
В отдалении кто-то с грохотом передвинул стул. Дэн мрачно посмотрел в ту сторону.
- Меган, идем наверх.
- Нет. По крайней мере, до тех пор, пока не придем к взаимоприемлемому соглашению относительно устройства на ночь.
- Послушай, я понимаю твое беспокойство... - начал он. - Но мне не хотелось бы вести разговор такого рода здесь, где аудитория ловит каждое наше слово.
Меган посмотрела на него с вызовом:
- Охотно верю!
Дэн глубоко вздохнул, напоминая себе о необходимости сохранять хладнокровие.
- Меган, - тихо заговорил он, - если весь смысл твоего пребывания здесь состоит в том, чтобы создать иллюзию горячей любви между нами...
- Это верно, - согласилась она.
Какой же сумасшедшей она была, когда пошла на все это!
- Тогда не лучше ли выйти из игры, раз нас в любой момент могут застать за перепалкой насчет того, где мы проведем всего две ночи?
- Вовсе не обязательно. Могу же я свято блюсти свою чистоту? - сказала Меган елейным голосом. - Может такое быть?
Глаза Дэна вспыхнули.
- Вполне. Но в этом случае ты борешься со своей совестью, а не злишься.
Меган непонимающе смотрела на него.
- И я советую тебе приберечь свое отвращение до той минуты, когда мы окажемся наверху, - жестко добавил Дэн. - Давай немедленно туда и отправимся. Пока Катрина не поинтересовалась, почему тебя настолько пугает перспектива провести со мной ночь.
Меган решила, что здесь он прав; поэтому ей ничего не оставалось, кроме как последовать за Дэном вверх по величественной лестнице.
Она представила себе бесчисленных женщин, которые поднимались по этим ступеням на протяжении столетий, представила их шелковые платья, отделанные кружевами юбки, грациозно шуршащие по полу при каждом шаге. И она оказалась в их ряду - в вульгарных желтых брюках и туфлях на резиновой подошве!
Когда Меган с Дэном достигли второго этажа, перед ними предстал большой бронзовый бюст мальчика на мраморном постаменте. Наверное, в любом другом месте он показался бы нелепым, но с этими просторными залами и высокими потолками гармонировал идеально.
Меган задержалась возле бюста. Несомненно, ей знакома эта упрямая линия подбородка. Да и характерный нос, и глаза под густыми ресницами...
- А это кто?
Дэн с подозрением взглянул на нее.
- Это я.
- Я так и подумала. - Она улыбнулась при мысли о том, насколько, должно быть, невыносимо было для мальчишки неподвижно сидеть долгие часы, позируя скульптору. - Дэн, а ты был очень мил в детстве!
Уже много лет никто его вот так не поддразнивал. Во всяком случае, так весело, без всякой задней мысли. Поддразнивание всегда являлось частью прелюдии к любовным играм. А по поведению Меган предельно ясно, что меньше всего она думает о сексе, гладя бронзовый костюм. Она словно стирает с него пыль!
- Сюда, - тихо проговорил он, указывая на ведущий налево коридор, - Наша спальня там.
В этом коридоре на стенах тоже были развешаны портреты, и Меган на ходу разглядывала их. Неожиданно коридор еще раз повернул влево. Вот так лабиринт! Наконец они остановились перед массивной деревянной дверью.
Дэн слышал, как она затаила дыхание, а потом оно участилось. И его собственное сердце забилось сильнее, когда он толчком распахнул дверь. Его охватил слепящий огонь желания, и он отчаянно тряхнул головой. Это же безумие! Он обратился к Меган с просьбой принять участие в осуществлении их совместного замысла именно потому, что она его не привлекает! Так откуда же тогда испытанное им за ужином воздействие ее взгляда? И откуда ощущение грозящей опасности?
- Вот наша комната, - объявил он деревянным голосом.
Меган нервничала не меньше, чем юная девственница перед первой брачной ночью. Но, увидев, что ее ожидает, овладела собой. Ибо спальня, как и весь дом, представляла собой нечто такое, чего ранее Меган видеть не приходилось. Она тут же забыла - во всяком случае, на миг - о своем ужасе перед грядущей ночью, настолько была ошарашена открывшимся ее взору великолепием.
В помещении царила колоссальных размеров кровать, прикрытая с четырех сторон занавесями из золотого шелка и зеленого бархата. Все стены были полностью покрыты гобеленами, изображавшими по большей части полногрудых женщин в прозрачных платьях; они играли на разнообразных музыкальных инструментах или держали в руках виноградные грозди.
23 
