207 
– А, понятно, – кивнул я. – У нас тоже так все начиналось. Соединения веществ, которые под воздействием света меняют свой цвет, запоминая изображение. Сперва умели делать только одну копию изображения, потом научились с одной картинки изготавливать много копий. А это – я похлопал по карману, куда убрал наладонник, – уже следующее поколение технологии, где совместили сразу несколько технологических идей. А ты кстати кто в клане, – спросил я Гарриона, – то ты кто-то вроде учителя боевых искусств, по рассказам Шелли вроде так выходило, то ты ей геометрию рассказываешь. Извини, если я как-то не так спросил.
– Да ничего, – пожал плечами тифлинг. – Я – мастер оружия. В первую очередь учу молодняк обращаться с железом, строю там, основным правилам воинского боя. Заодно и отвечаю за арсенал клана, ну и с трофеями разбираюсь. Сам понимаешь, что по роду деятельности у нас в трофеях в основном оружие и доспехи. Вот я и решаю, что сохранить, что продать, какое еще оружие закупить надо. А что касается геометрии… У нас молодежь обучают все, кто может. Даже Лиимат, когда у него свободное время есть, уроки ведет. Это всяко дешевле, чем учителей со стороны нанимать, да и не всякий разумный справиться с выводком молодых тифлингов. Вот представь если ей, – Гаррион кивнул в сторону Шейелены, – на уроке скучно и слушать и запоминать она не хочет. А если таких раздолбаев десяток или два сидит. Нас то они хотя бы уважают, да и по рогам настучать в случае чего мы можем. И от наших врожденных штучек, присущих тифлингам, мы защищены.
– Это каких таких штучек? – поинтересовался я.
– Ну наш клан из потомков Теорних в основном состоит, она ж суккуба. В общем молодняк, если им учителя не нравятся, развлекается по полной. У нас три учителя рисования сбежали, два мужика и одна женщина. Своих не нашлось, пришлось со стороны приглашать, и вот чем то они не приглянулись нашим. Им и устроили сеанс соблазнения. Вот представь что тебя одновременно соблазняет две дюжины подростков, обоего пола. Так, что мозги от желания вскипают и ни о чем другом думать не можешь. Мужики еще покрепче оказались, выскочить на улицу успели, а с женщиной совсем плохо было. Хорошо что мы, старшие, неладное почуяли и вмешались.
– Майор, а чего ты так на меня смотришь, – вмешалась Шелли, – я в этом не участвовала, мне папа частных учителей нанимал. Я только один раз одну женщину-человека, что мне про законы Оэсси рассказывала, соблазнить попыталась, так папа мне такое воспитание устроил, что я зареклась от подобных фокусов.
– Ой Шейелена, – вздохнул Гаррион, – ты и без соблазнения издевалась над учителями, причем без разницы, пришлые они или из клана.
– Как вы вообще их хоть чему-то научить умудряетесь?
– С огромным трудом, – грустно ответил тифлинг. – Самое трудное начинается после того, как им четырнадцать смен исполняется. Физически они уже взрослые, но обучены только самым основам и в башке не пойми что вместо мозгов. Зато гонору, ты не представляешь сколько.
– Почему не представляю, представляю, – пожал плечами я. – Сам таким был, по вашим меркам сравнительно недавно. Мне сейчас тридцать два наших года, в ваших сменах чуть поменьше будет, у нас год короче. А серьезно военному делу я обучаться начал с восемнадцати. У нас до этого так сказать общее образование дают, а потом уже идет специализация. Так тоже по молодости творил не пойми что, сейчас то глупым кажется, хотя и забавно вспоминать.
– Тебе всего тридцать смен, – удивился Гаррион. – Мне казалось что ты намного старше.
– Так мы живем гораздо меньше чем вы.
– Ну знаешь, у нас опытные воины, если уж выживают, то как правило находят деньги для магов, чтобы продлить жизнь, – просветил меня мастер. – Тем более ты на государственной службе, у нас хорошим командирам жизнь продлевают за счет государства. Точнее у них там с магами свои разборки, но обученным воинам продление жизни идет как бонус к службе. Грех разбрасываться хорошо обученными специалистами.
– Я уже Шелли говорил, – пожал плечами я. – Наша медицина совершенно по-другому развивается, да и магии, по крайней мере похожей на вашу, у нас нету. Так что средний срок жизни человека в нашем мире лет шестьдесят – семьдесят. И то, ближе к шестидесяти организм уже стареет сильно, переносить физические нагрузки становится тяжелее. Так что мне еще лет десять наших осталось в армии, потом надо будет менять род деятельности, я просто не потяну необходимые нагрузки. Учить других убивать мне тоже не очень то хочется, так что… Но это конечно если меня не убьют раньше.
207 
