8 
— Мама, я пела, как всегда...
— Ты пела как всегда долго, много дольше, чем ты можешь себе позволить, а потом в одной футболке поехала домой. Смею напомнить, что Англия - не Италия. У нас по ночам холодно.
— Вчера было тепло...
— Лу, перестань. Ты споришь по привычке, на самом деле ты прекрасно знаешь, что я права. Так, посмотрим. Горячий чай и молоко — отлично для ангины. И связки должны отдохнуть некоторое время. Обещай, что помолчишь хотя бы до вечера.
— Я не могу... У меня встреча с Полли.
- Полли эмигрирует к коммунистам?
- С чего ты взяла?
- Значит, у вас еще будет шанс увидеться. Отдыхай, дорогая, а я позвоню ей и скажу, что ты заболела. На случай дурацких поступков: я дома целый день, буду в саду или в гостиной. В любом случае улизнуть тебе не удастся. Кроме того, я полагаюсь на здравый смысл. Ты же еще планируешь петь в ближайшем будущем?
- Да, но...
— Вот и хорошо. Отдыхай. Марго, пригляди, чтобы она не разговаривала... много.
Мама Роза уплыла из комнаты, а Лу откинулась на подушки, закусив губу.
Все рушилось! Ладно, Полли, положим, перебьется, но импресарио! Платиновые диски! Миллионные контракты!
Лу задумчиво посмотрела на сестру, с тревогой вглядывающуюся в ее собственную физиономию... В детстве они обожали играть в «зеркало» - становились друг против друга и повторяли каждое движение. В школе этот номер проходил «на ура» на всех вечерах...
— Марго!
— Тихо, сестричка. Тебе велели помолчать до вечера.
— Погоди. Обещаю, что буду молчать до завтра, если ты кое-что сделаешь.
Сиплым шепотом Лу объяснила потрясенной сестрице ситуацию, самыми черными красками расписав возможный финал, если она не явится на свидание.
— От меня уплывет шанс, Марго. Нет, не шанс. ШАНС! Возможно, именно тот самый, единственный и неповторимый в своем роде.
— Лу, скажи, что ты шутишь. У тебя температура...
— Марго, это проще пареной репы! От тебя ничего не требуется, только посидеть с потрясающим парнем в кафе, построить ему глазки—в меру! — и согласиться на миллионный контракт.
— Я — не ты!
— А какая разница?
— Он тебя видел.
— Только на сцене, накрашенную и в жутком платьице с блестками.
— Но он ждет Лу Джонс...
— Он ждет мисс Джонс — надеюсь, ты все еще она, если не обвенчалась с Билли тайно. Он не знает ни моего имени, ни того, как я выгляжу в нормальном виде. Даже если б и знал - я должна тебе напоминать, что мы похожи до последнего волоска?
— Я не пою!
— И я не стала бы петь днем в кафе. Вчера он меня уже прослушал, так что обмана никакого. Ноты ты знаешь, слух у тебя абсолютный. Ты напоешь любую мелодию из моего репертуара, если это понадобится, хотя я, убей Бог, не могу представить, зачем это может понадобиться. Марго, пожалей мое горло!
К этому моменту обе сипели и шипели, потому что Марго от волнения тоже перешла на шепот.
— Лу, это безумие!
— Подумаешь! Мы с тобой десять лет отучились таким макаром в школе, где нас все знали, а тут незнакомый мужик, видевший меня только издали. Марго, ну пожалуйста!
— Я договорилась с Биллом, он хотел...
— Я ему все объясню.
— Ты обещала молчать до завтра.
— Тогда я ему напишу на бумажке. Значит, да?
Марго тяжело вздохнула и бросила мрачный взгляд в сторону россыпей косметики на половине туалетного столика, принадлежащей Лу.
— Краситься? Напяливать твои мини-юбки?
— Напяль свои, если хочешь. Элегантная простота с легким налетом эксцентричности.
— Лу, я не знаю...
— На всякий случай возьми с собой мои программки.
- Я...
— Он тебе понравится. Шикарный пижон.
— Будь ты проклята, сестрица!
— Я тоже тебя люблю. Все. Молчу.
Альдо Бонавенте проснулся примерно в то же время, что и Лу Джонс. Виной тому были вчерашнее шампанское и предстоящее мероприятие.
Первым чувством, охватившим молодого итальянского аристократа, была паника, вторым - насущная потребность организма в аспирине и большом количестве воды.
С наслаждением потягивая холодную минеральную воду, Альдо усиленно размышлял. Вчера все выглядело просто отлично, легко и элегантно. Буря и натиск! Мадемуазель, вы чертовски милы и талантливы, я сражен вашим артистизмом, не согласитесь ли вы на фиктивный брак за приличные комиссионные?
Вчера ночью он был уверен, что мадемуазель с энтузиазмом примет это предложение и дело будет в шляпе, сегодня от былого оптимизма не осталось и следа.
8 
