16 
И вот теперь она вверяла свою жизнь ему, человеку, с которым знакома меньше двадцати четырех часов. Он довольно резок, грубоват и неотесан. С момента их знакомства он не сказал ой ни слова сочувствия, сожалея о том, что произошло в ее семье, а к формуле, которая навсегда могла бы изменить силовой баланс в мире, проявил лишь мимолетный интерес.
И все же… было что-то удивительно надежное и ласковое в том, как он поддерживал ее за талию, когда она едва держалась на ногах от усталости.
Кто же он? Паника сжала горло, едва лишь вопрос прорвался наружу. Кто этот человек, которому она полностью доверилась?
— Когда вы стали шпионом?
Он снова искоса взглянул на нее, затем перевел взгляд обратно на дорогу и вдруг расхохотался. Она впервые слышала, чтобы он смеялся. Его смех был веселым, беззаботным и оказался гораздо приятнее, чем она предполагала.
— Милая, это ведь не история о Джеймсе Бонде. Я работаю в разведке, или, если выразиться точнее, добываю секретные сведения.
Ей показалось, что в его словах прозвучала горечь.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Около десяти лет.
— Почему?
— Что «почему»?
— Почему ты занимаешься именно такой работой?
Трейс подключил прикуриватель, пытаясь не прислушиваться к внутреннему голосу, подсказывавшему, что он слишком много курит.
— Тот же самый вопрос я задавал недавно себе. А почему физика?
Она не настолько глупа, чтобы возомнить, будто ему это действительно интересно. Это всего лишь способ увести разговор в сторону.
— Семейная традиция, и у меня способности к этой науке. Я с детства торчала в лаборатории.
— Ты живешь не в Ирландии.
— Да, мне предложили место в Рэндом-Фрай. Это был отличный шанс. — Чтобы выбраться из тени отца.
— Нравится в Штатах?
— Да, очень. Поначалу кажется, что все вокруг движется в бешеном ритме, но быстро привыкаешь. А ты откуда?
Он выбросил окурок на дорогу.
— Из ниоткуда.
— Все мы из ниоткуда.
Его губы скривила скрытая усмешка.
— Вовсе нет. Мы почти приехали. Хочешь еще что-то выяснить?
Джиллиан глубоко вздохнула, пытаясь расслабиться. Время светской беседы истекло.
— Нет.
Парковка оказалась наполовину пуста. С приходом зимы на развалинах, расположенных в двух часах пути от Канкуна, начинался оживленный бизнес. Перекинув фотоаппарат через плечо, Трейс взял Джиллиан за руку. Почувствовав внутреннее сопротивление, он лишь еще сильнее сжал ее ладонь.
— Постарайся казаться немного романтичнее. Мы ведь на свидании.
— Надеюсь, ты поймешь, если я не смогу смотреть на тебя сияющими влюбленными глазами.
— Постарайся хотя бы изобразить интерес. — Он вытащил из кармана путеводитель. — Это место возникло в V–V веках. И это утешает.
— Утешает?
— Тысячелетия спустя мы не смогли разрушить его. Поднимемся наверх?
Она взглянула на него, но не смогла разглядеть его глаза за темными стеклами очков.
— Думаю, да.
Взявшись за руки, они стали подниматься по шероховатым ступеням Пирамиды магов. Джиллиан замерла от восхищения. Несмотря на пот, стекавший по спине, и ужас, сковывающий сердце, величественное зрелище поразило ее. Древние камни, уложенные руками живших в древности людей, чтобы восславлять древних богов. И с вершины она окинула взглядом окрестности, в которых когда-то жили люди.
На мгновение она поддалась настроению и замерла в полном молчании. Ученый в ее душе недоуменно вскинул бы бровь, но ее предки верили в эльфов. В этом месте когда-то била ключом жизнь. И здесь по-прежнему витали духи. Закрыв глаза, Джиллиан отдалась во власть необыкновенных ощущений.
— Ты чувствуешь? — пробормотала она.
Его магнитом притягивали захватывающие воспоминания, давние, когда-то пылавшие, подобно пламени, человеческие страсти. Реалист в его душе никогда не мог полностью возобладать над мечтателем.
— Чувствую что? — спросил он, хотя прекрасно понимал, о чем она говорит.
— Дух древних эпох, прежних людей. Жизнь и смерть. Кровь и слезы.
— Ты меня удивляешь.
Она открыла глаза, которые приобрели удивительный глубокий изумрудный оттенок от переполнявших ее эмоций.
— Не порть это ощущение. Места, подобные этому, никогда не теряют своей власти. Можно разрушить камни, построить здесь высотные здания, но эта земля все равно останется священной.
16 
