Особенно,... 
12 
Подчиняясь внезапному порыву, она открыла зеркальную дверцу шкафчика и набрала наугад две горсти косметики. Она покупала ее постоянно, в результате у нее образовался целый склад косметики. Это было нечто вроде страсти. И хотя Мадди редко пользовалась ею за пределами сцены, эта страсть не казалась ей странной. Зато, как только у нее возникало желание преобразить свое лицо, все средства для этого оказывались под рукой.
Минут десять она экспериментировала, наносила краску, снимала ее кремом, затем снова наносила, и в результате оставила лишь легкие сиреневые тени на веках и чуть подчеркнула очертания скул. Засунув баночки, тюбики и карандаши в шкафчик, она стремительно захлопнула дверцу, чтобы все не вывалилось наружу.
Может, нужно охладить вино, вдруг подумала она. Или подать его комнатной температуры, которая сейчас подбиралась к восьмидесяти градусам [3].
* * *
Должно быть, она дала ему неправильный адрес. В своей памяти Рид не сомневался. Он рано понял необходимость запоминания имен, лиц, цифр, фактов. Когда тебя учит отец, которого ты обожаешь, каждое его слово западает в душу. Не столько в силу природных способностей, сколько благодаря практике Рид умел удерживать в памяти три длинные колонки цифр и подводить итог каждой из них. Эдвин Валентайн внушал сыну, что умный бизнесмен нанимает самых профессиональных бухгалтеров, но при этом должен разбираться в деле не хуже их.
Он не забыл адрес и не спутал номер дома, но начинал думать, что она могла в чем-то ошибиться.
Квартал был грязным, заброшенным, с явно криминальным душком, и чем дальше он ехал, тем отчетливее это понимал. На тротуаре стоял сломанный стул с торчащим из сиденья поролоном. Вокруг него несколько человек спорили, кому он принадлежит. На грязном крыльце сидел старик в нижней рубашке, в выцветших домашних штанах и цедил пиво из банки. Он проводил машину Рида тупым взглядом.
Как она может жить здесь? Точнее, почему она здесь живет? У Мадди О'Харли только что закончился годовой ангажемент в солидном шоу, за что ее номинировали на премию «Тони». Кроме того, у нее за плечами еще один годовой контракт на участие в возобновленной пьесе «Целуй меня, Кэт», прошедшей с большим успехом, где она исполняла роль второго плана.
Рид знал это, поскольку считал себя обязанным знать такие вещи. Это вопрос бизнеса, заверил он себя, останавливаясь у дома, номер которого назвала Мадди. Женщина, которая вот-вот появится в своем третьем крупном шоу на Бродвее, могла бы позволить себе квартиру в более приличном квартале, где по ночам не роют на тротуаре канавы.
Выйдя из машины, Рид заметил прислонившегося к фонарному столбу молодого парня, который внимательно рассматривал колпаки на его колесах. Втихомолку выругавшись, Рид приблизился к нему и небрежно поздоровался, но даже без пиджака и галстука он выглядел здесь членом дорогого загородного клуба.
— И долго ты еще будешь на нее пялиться? — бесцеремонно поинтересовался Рид. — Вместо того чтобы раздеть?
Парень лениво сменил положение и улыбнулся с наигранным презрением.
— У тебя элегантные колеса, Ланселот. Нечасто увидишь, чтобы у нас здесь разъезжали на БМВ. Я даже думаю, не сбегать ли мне за фотиком.
— Можешь сделать сколько угодно фото, только ничего не снимай. — Рид вынул из бумажника пятьдесят долларов. — Считай, что ты устроился подработать. Если машина будет целой, когда я выйду, получишь еще пятьдесят. Если снимешь колпаки, больше не заработаешь, а так тебе придется просто подышать свежим воздухом.
Парень посмотрел на машину, затем на ее владельца. Он оценивал противника и свои шансы. Стальные глаза смотрели твердо и спокойно. Если бы парень увидел в них страх, он нанес бы удар, но страха не было, и он взял купюру.
— Что ж, договорились. Пара свободных часов у меня найдется.
Он усмехнулся, показав торчащий вперед зуб. Бумажка в пятьдесят долларов исчезла, прежде чем Рид зашагал к парадному.
Имя Мадди было указано на почтовом ящике, что висел сразу за входными дверями в помещении, которое с натяжкой можно было назвать вестибюлем. Квартира 405. Значит, на четвертом этаже, а лифта не было. Рид начал подниматься по лестнице под аккомпанемент детского визга и ора, оглушительного джаза и ругани четы Джанелли. К тому моменту, когда он добрался до третьего этажа, уже проклинал все на свете.
Когда в дверь постучали, руки у Мадди были мокрыми — она как раз мыла листья салата.
12 
