Особенно,... 
72 
— Одна из трех малюток! — Он взял в свои крупные ладони изящную ручку Эбби. — Невероятно. Которая из них?
— Средняя, — весело улыбнулась Эбби.
— Не вам ли я менял пеленки!
Эбби рассмеялась и повернулась к Дилану:
— Это мой муж, Дилан Кросби. Мистер Валентайн — старый и близкий друг нашей семьи.
— Кросби! Я читал ваши работы. Кажется, над одной из ваших книг вы работали с моим сыном?
— Верно. — Ощутив в своей руке теплую ручонку Бена, Дилан ласково сжал ее. — Вы как раз уезжали, поэтому мы и не встретились.
— И внуки! — Эдвин еще раз взглянул на Фрэнка и Молли, потом присел на корточки перед ребятами. — Какая симпатичная парочка! Будем знакомы. — Он серьезно поздоровался с каждым мальчиком. — Вот еще о чем я так мечтаю, Фрэнк.
— Я люблю этих чертенят, — подмигнув мальчикам, признался Фрэнк. — К следующей зиме Эбби собирается подарить нам еще одного.
— Поздравляю! — Эдвин не смог скрыть свою зависть, но искренне радовался за них. — Если у вас нет других планов, я приглашаю всех на обед перед шоу.
— Мы же О'Харли, — напомнил ему Фрэнк. — А значит, никогда не строим незыблемых планов. А как поживает ваш сын, Эдвин?
— Прекрасно. Вообще-то он… Ну да, вот он. С вашей дочерью.
Фрэнк обернулся и в пятне света увидел Мадди, которая держала за руку высокого худощавого красивого молодого человека. И увидел ее глаза, теплые, сияющие и чуточку неуверенные. Его девочка влюблена! Сердце у него дрогнуло от боли, смешанной с радостью. Он растрогался, когда Мадди переплела свои пальцы с его.
Она представила отцу Рида, и он бросил на него проницательный взгляд, желая убедиться в правильности выбора своей дочери.
— Значит, сейчас вы — глава «Валентайн рекордс», — заговорил Фрэнк, сразу ухватив быка за рога. — Ну и как идут дела, хорошо?
— Надеюсь.
Перед Ридом стоял человек небольшого роста, немолодой, но живой и энергичный. На его лице ярко сияли голубые глаза. Рид поразился тому, что, глядя на него, он видит Мадди. Внешнее сходство было неявным. То, что делало их похожими, шло изнутри, от сердца. Видимо, именно поэтому этот маленький человечек сразу вызвал его симпатию, и он инстинктивно насторожился, опасаясь новой привязанности.
— Компания звукозаписи — это трудное дело, — продолжал Фрэнк. — Требует у руля твердой, надежной руки. Ты женат, сынок?
Рид против воли улыбнулся:
— Нет, не женат.
— И никогда не был?
— Пап, я уже показывала тебе, как мы изменили финал? — Взяв отца за руку, Мадди оттащила его к кулисам. — Ты что делаешь, папа?!
— А в чем дело? — Улыбнувшись, он поцеловал ее в щеку. — Боже, какое же у тебя личико. Свежее, что ягодка!
— Не льсти, а то получишь по носу. — Она отвела его за стол режиссера, чтобы рабочие могли вытащить на сцену ящик. — Перестань приставать к Риду с расспросами. Это так… так заметно!
— Заметно то, что ты — моя дочка, и я имею право позаботиться о тебе — когда нахожусь рядом.
Сложив на груди руки, она наклонила голову.
— Как ты считаешь, папа, ты хорошо меня воспитал?
— Еще бы!
— Ты можешь назвать меня разумной и ответственной?
— Конечно! — Фрэнк гордо выпятил грудь. — Посмел бы кто назвать тебя легкомысленной и безответственной, я бы ему показал!
— Хорошо. — Она поцеловала его в щеку. — Тогда успокойся, О'Харли, и не приставай к нему! — Потрепав его по щеке, она вернулась на сцену. — Насколько мне известно, днем у всех есть какие-то дела. — Она выразительно подмигнула матери. — Лично мне пора позаниматься и размяться перед спектаклем.
Она разогревалась медленно, во избежание травмы осторожно разминая мышцы. В зале была она одна. Она и зеркальная стена. В расположенной рядом костюмерной гудела стиральная машина. Дальше по коридору, в маленькой кухне, кто-то громко хлопнул дверцей холодильника. Прямо за дверью зала присели отдохнуть двое рабочих, до нее доносились их голоса. А здесь была только она и стена из зеркал.
Это Макки придумал сцену с мечтой Мэри, чтобы ввести в шоу балетный номер. Когда Мад-ди возразила, что уже полгода не танцевала на пуантах, он только посоветовал ей отыскать свои балетки и хорошенько позаниматься. И ей пришлось заниматься еще и в балетном классе, так что времени на отдых оставалось еще меньше. Но она надеялась, что ее труды не пропадут понапрасну.
Она сотни раз проходила свой номер, наизусть помнила все па и музыку, которая звучала у нее в голове. Но все равно особенно волновалась из-за этого номера.
72 
