95 
Были мысли бросить все и уйти из Кроусмарша, да жена его Энни запилила – мол, позабыл, как тяжко было их родителям, да и отец прошелся – мало было всыпанных плетей, так он еще и вожжами добавил.
Потом Томас поостыл, поразмыслил. А чего, собственно, тут плохого? Живут они не в пример лучше и сытнее остальных, он-то помнит. За каждое чадо барон платит, как и обещал, – его Энни уже четвертым ходит, и ведь все дети живы-здоровы, а вот в его семье их было десяток братьев и сестер – осталось только четверо. Работать приходится много, а мало ли его отцу приходилось работать? Вот только он, почитай, все отдавал своему барону, а их барон забирает только малую часть. Теперь у Томаса был уже его дом, инвентарь и скотина, с бароном рассчитался полностью, живет для себя и семьи.
Правда, была и всеобщая воинская повинность: священники говорили, что защита земли – это священный долг каждого мужчины. Дружина – она всегда на страже, и в мирное время, и в военное, но если придет время, что им одним не справиться, – то все мужчины должны взяться за оружие. Вот и пришло это время. Правда, отсюда до их дома далековато, но падре разъяснил, что орки придут и туда, если их не остановить. Он еще раз вспомнил Энни, детей и покрепче вцепился в копье. Здесь, на этом поле, он будет сражаться не за кого-то – он будет биться за свою семью. Так сказал падре, так сказал барон, и это правда, дьявол его забери. Но боже, как же все-таки страшно.
– Копья в землю!
Перевернув копье, Томас с силой вогнал наконечник в землю: сейчас оно будет только мешать. Будь здесь камень – капитан приказал бы положить копья, тогда было бы немного неудобно – потом его поднимать, – а так ничего.
– Арбалеты к бою!
Сейчас начнется. Но не началось: орки ударили первыми. Он едва успел достать из-за спины уже взведенный арбалет и наложить болт, щит, конечно, мешал, но многократные тренировки не прошли даром – руки сами все сделали, без участия головы.
– Прикройсь!
Томас вздернул щит, выставив его под углом вверх, и практически тут же услышал, как в него с силой ударил дротик, потом был удар послабее – это, наверное, уже стрела. С разных сторон послышались стоны и крики, которые плетью стеганули по нервам, колени непроизвольно задрожали, но до конца испугаться он не успел.
– Целься! – Томас привычно упер в землю щит, вскинул на его верхний край арбалет и прижал приклад к плечу. Помнится, когда он уже изрядно натренировался метать болты из арбалета, им выдали кожаные доспехи, в этом жестком панцире было не в пример неудобнее, но со временем он приловчился, так что теперь никаких неудобств. – Бей! – Он нажал на спуск, и, хотя на тренировках им строго-настрого запрещалось смотреть, какой там результат, он не удержался и на мгновение задержался. Орк, которого он взял на прицел, вдруг осел на колени, а затем завалился набок.
– Ну чего замер! Двигай! – толкнул его идущий следом ополченец, которому нужно было занять место Томаса.
Встряхнувшись, парень быстро побежал в последние ряды строя, наблюдая напряженные лица тех, кто постепенно перемещался вперед. Внезапно до него дошло, что его уже не трясет. Страха как не бывало. Им овладел какой-то азарт. Орки не так уж и страшны. Во всяком случае, одного из них он только что уложил. Да пошли они. Вот сейчас он…
Добежав до последней шеренги, Томас скинул щит и сноровисто извлек из него дротик, стрелу он просто переломил пинком ноги: наконечник у нее маленький, это не дротик с его длинным железным жалом, так что даже если перерубить древко, оно будет доставлять неудобства. Так, с этим все. Теперь упереть арбалет в землю, надавить ногой на рычаг, щелчок, тетива встала на боевой взвод. Все, пора. Он вновь подхватил щит и поспешил в строй, он едва успел наложить болт, когда пришло время вновь изготовиться к стрельбе.
Увиденная картина его просто окрылила. От орков, что бежали толпой впереди строя и лучников, практически ничего не осталось, а те, что еще оставались в живых, быстро отбегали за спины идущих в строю. Вот только и строй орков изменился. Он как-то сжался, орки обложились щитами, словно черепаха, спрятавшая в панцирь голову и ноги, так что теперь их и не достать, а если достать, то только случайно. Наблюдая эту картину, Томас только улыбнулся. Все как и говорил капитан.
– Целься! – Томас упер щит в землю, вскинул арбалет. – Бей! – Нажал на спуск и теперь, уже не глядя на результат, побежал назад. Теперь картина поменялась: в глазах ополченцев он уже не видел страха, у некоторых на лице читалась уверенность, у других мрачная решимость, немало было и тех, кто просто лучился задором, – в основном такие же молодые, как и сам Томас.
95 
