90 
— Марта, — продолжала она, — ты сама подсказала мне, что Молли может быть опасна, помнишь? Я старалась не думать об этом, но она ведет себя очень странно. Молли все время молчит. Сидит часами совсем одна. Не хочет никого видеть. Сегодня я нашла ее на полу в кабинете, она разбирала коробки. Рядом лежала стопка фотографий доктора Лэша.
— Не может быть! — ахнула Марта. — Я думала, она давным-давно от них избавилась. Зачем ей держать их в доме? Тебе бы захотелось посмотреть на снимок человека, которого ты убила?
— Вот поэтому я и говорю, что Молли ведет себя странно, — нарочито вздохнула Эдна. — А вчера она заявила, что не брала запасной ключ из тайника. И тут, Марта, я поняла, что она начала все забывать еще до того, как умер доктор. Думаю, ее состояние изменилось после выкидыша. Наверное, у Молли уже тогда началась депрессия, и она так и не пришла в себя.
— Бедная женщина, — посочувствовала Марта. — Для нее самой было бы лучше, если бы ее поместили куда-то, где могли бы помочь. Я рада, что ты ушла оттуда, Эдна. Не забывай, ты нужна Уолли. О нем ты должна думать в первую очередь.
— Я с тобой согласна. Как хорошо иметь такую подругу, как ты, Марта. С тобой я могу поговорить. Я была так расстроена, мне нужно было снять камень с души.
— Я всегда готова помочь, Эдна. Ложись-ка спать пораньше и как следует выспись.
Довольная тем, что выполнила свою задачу, Эдна встала, выключила свет на кухне и пошла в небольшую уютную гостиную. Уолли смотрел круглосуточный канал новостей. У Эдны защемило сердце, когда на экране она увидела Молли у ворот тюрьмы. Диктор говорил:
— Всего десять дней назад Молли Карпентер Лэш вышла из тюрьмы «Ниантик», отсидев пять с половиной лет за убийство мужа, доктора Гэри Лэша. Два дня назад ее арестовали за убийство бывшей любовницы мужа Анна-Марии Скалли. Прокурор Том Серрадзано требует аннулировать решение о ее досрочном освобождении.
— Уолли, переключи на другой канал, — предложила Эдна.
— Они снова посадят Молли в тюрьму, да, мама?
— Я не знаю, дорогой.
— Она так испугалась, когда нашла его. Мне стало ее жалко.
— Уолли, перестань. Ты не понимаешь, о чем говоришь.
— Нет, понимаю. Я же был там, помнишь?
Охваченная паникой, Эдна обхватила ладонями лицо сына и заставила посмотреть ей в глаза:
— Ты помнишь, как тебя напугала полиция, когда убили доктора Морроу? Как они спрашивали тебя, где ты был в тот вечер, когда он погиб? Ты помнишь, что перед их приходом я заставила тебя снова надеть гипс на ногу и взять костыли, чтобы они оставили тебя в покое?
Напуганный, Уолли попытался вырваться.
— Мама, отпусти меня.
Эдна твердо смотрела ему в глаза.
— Уолли, ты никогда не должен говорить о Молли и том вечере. Больше ни слова, никогда, ты понял?
— Я не буду.
— Уолли, я больше не буду работать у Молли. Мы с тобой отправимся путешествовать. Мы поедем в горы или, может быть, даже в Калифорнию. Хочешь?
Он явно сомневался.
— Наверное.
— Тогда поклянись, что больше не будешь говорить о Молли.
Уолли долго молчал, потом тихо ответил:
— Клянусь, мама.
66
Хотя Молли и попыталась отказаться, доктор Дэниелс не позволил ей второй день подряд избежать встречи с ним. Он предупредил, что заедет около шести, и ровно в шесть уже звонил в дверь ее дома.
— Вы смелый человек, доктор, если не боитесь оставаться со мной наедине, — прошептала Молли, закрывая за ним дверь. — Но на вашем месте я была бы поосторожнее. Не поворачивайтесь ко мне спиной. Я могу быть опасной.
Врач снимал пальто, когда она это говорила. Он замер, одна рука еще в рукаве, и пристально посмотрел на нее.
— И что это должно означать, Молли?
— Проходите, я вам все расскажу. — Она провела его в кабинет. — Расскажу и покажу. — Она указала на стопки папок, журналов, фотографий и альбомов на диване. — Видите, я не просто сидела и вынашивала зловещие планы.
— Я бы назвал это генеральной уборкой, — заметил доктор Дэниелс.
— Генеральная уборка, согласна, но не только это. Это называется «начать с нуля», или «открыть новую главу», или «похоронить прошлое». Выбирайте сами.
Дэниелс подошел к дивану.
— Можно? — спросил он, указывая на фотографии.
— Смотрите все фотографии, доктор. Те, что слева, я отправлю матери Гэри. А те, что справа, уничтожу.
— Вы собираетесь их выбросить?
— Мне кажется, что это полезно для душевного здоровья, согласны?
90 
