33 
Его начальники, до этого заверявшие подчиненных в том, что никаких изменений не предвидится, как оказалось, давно подыскали себе новые места службы. И не успел Андрей Кириллович как следует сориентироваться, а Верховный Совет Беларуси принял декларацию о безъядерном статусе республики. Все ракетные базы подлежали ликвидации.
Командир части и его заместители тут же отбыли в Россию, и полковник Саванюк, занимавший пятое место в иерархии военного городка, внезапно оказался его хозяином. Все самое ценное — машины, аппаратуру, продовольствие — уже потихоньку, предвидя скорый конец военного городка, командование вывезло в Россию. Оставались лишь по–военному добротные, но малоприглядные с виду здания, ангары, командный пункт, склады, забитые старым обмундированием и просроченными боеприпасами. Саванюк же плохо соображал, что происходит.
За какой‑то месяц у него на глазах все, что представляло хоть какую‑то ценность, было вывезено. Окна из домов выдирали прямо с коробками, выламывали двери, взрывали полы, шифер листами снимали с крыш. И бороться с этим у Саванюка уже не было ни желания, ни сил. Зачем, если все равно войска оставляют городок навсегда?
Еще полгода в распоряжении полковника оставались десять солдат, которые якобы охраняли оставленное имущество. На самом же деле они просто распродавали то, о чем впопыхах забыли их командиры. Где сарай на доски разберут, где трубу железобетонную из земли выкопают. Стоило Саванюку на ночь уехать домой в Браслав, как к утру оказывалось, что половина железобетонных плит с ремонтной площадки куда‑то исчезла. Можно было поездить по окрестным деревням и отыскать их под соломой в одном из дворов, но зачем? Где возьмешь кран, чтобы вернуть их на место, где закажешь трейлер? — Пусть уж человек построит себе гараж, раз они оказались никому не нужны.
Затем и этим десяти солдатам вышел приказ на демобилизацию. Саванюку для приличия предложили пару мест в российской глубинке, куда ни один здравомыслящий человек даже из любопытства не поедет. Он подумал, подумал — да и написал рапорт, решив остаться в Беларуси.
Чем будет заниматься в дальнейшем, Саванюк обдумать не успел. С голоду умирать не собирался, получил солидную, по местным меркам, российскую военную пенсию. Ему казалось, что налаженная жизнь не может резко испортиться, да и возможностей новых открывалась масса. Многие тогда умудрялись брать кредиты, привозить товар, быстро продавать его и вновь пускать деньги в оборот. Пробовал заняться этим и Саванюк, но ничего не получалось. Не мог он переломить себя, стать к прилавку на базаре, улыбаться покупателям. Привык полковник только командовать и совсем не привык, когда ему что‑нибудь говорили наперекор.
За последние полгода, проведенные в военном городке, Саванюк оборудовал себе великолепный кабинет, но не в зоне, где располагалось командование части (тот дом тоже разнесли по частям на окна, двери, доски и шиферные листы), а в подземном бункере, в резервном командном пункте. Здесь имелось все, что может понадобиться для жизни: и автономная артезианская скважина, и своя дизельная электростанция, печки, которые топились соляркой, мебель и даже радиостанция. Имелась тут и отличная комната для отдыха с большой кроватью и душевой кабинкой, на полах водились ковровые дорожки. А главное, практически никто не знал о существовании этого небольшого подземелья, оставшегося нетронутым после ухода российских войск.
Мебель сюда стаскивали солдаты, они же сносили сюда и продовольствие, заливали в цистерны солярку, а затем ушли на дембель, разъехавшись по всей России. Сперва это место Саванюк придерживал на всякий случай. Не поведешь же проститутку к себе домой? А в подземный бункер — вполне можно.
Дорога, ведущая через болото к военной части, хоть и зарастала понемногу травой, однако, асфальт оставался довольно ровным, ровнее, чем в городе. Саванюк загонял свои вишневые «Жигули» в один из полуразрушенных ангаров, в Котором мог спрятаться огромный тягач с тактической ракетой, и затем, засунув руки в карманы, медленно брел по территории некогда цветущего военного городка, глядя на мерзость запустения, которая воцарилась здесь.
В резервный командный пункт вел теперь один единственный ход — из‑за невысокого бетонного надолба, прикрывавшего собой шахту с металлической лестницей. Амбразуру размером метр на метр Саванюк прикрыл самолично изготовленной решеткой. Выглядела она так, словно ее усердно курочили пару дней, но так и не сумели разломать. А снималась замысловатым способом. Сперва ее следовало подать вверх, а затем влево, после немного опустить, и уж потом, подав от себя, резко поднимать вверх.
33 
