Последние отзывы

  42  

Корабль, все глубже зарываясь носом в гигантские волны, скрипя всем корпусом, с огромным трудом выныривал и взбирался на очередной гребень надвигающего на него вала. Ветер грозил сломать мачты. Чтобы облегчить корпус и уменьшить парусность, капитан приказал снять с мачт грот – трюм рей и фор — трюм рей, а затем и грот — бом – брам — рей и фор – бом – брам–рей. В такой ураганный ветер это почти не выполнимая задача, я с волнением наблюдал за работой матросов. Как бы мне хотелось помочь им! Но кто отважится отпустить монстра на свободу?

Ветер, достигший девяноста миль в час, на суше ломал бы деревья и сносил крыши. Но здесь, в бескрайних просторах океана, корабль имел опору только на волнах. В этом и было его спасение. Перекатываясь с волны на волну, он, отдаваясь их воле, не сопротивлялся, а вместе с ними несся по водной поверхности.

Ураган бушевал уже больше суток, швыряя нас по океану. Наступил второй вечер борьбы со стихией.

Капитан, стоя на мостике, беспокоился о том, что нас несло на маленький необитаемый остров, скорее даже не остров, а длинную песчаную косу. В хорошую погоду она была отчетливо видна на поверхности даже в прилив, но сейчас, в темноте и тумане водных брызг, окутавших корпус судна, не было видно ни зги. В его мыслях ясно чувствовалась тревога. Парусник плохо слушался руля, и удерживать штурвал курсом в разрез волн, двум матросам, стоящим у него, удавалось с большим трудом.

Даже в такой кутерьме, матросы четко выполняли приказы капитана, в их мыслях не было и тени сомнения в нем. Они быстро и слаженно работали на палубе, порой перекидываясь шутками и острым словцом.

— Волна! Берегись! – раздалось на мостике.

Матрос неподалеку от меня тянул шкот, удерживающий нижний конец свернутого в упругий рулон фок — паруса, стараясь укрепить его за штирборт. Волны ослабили его, и парус могло унести. Матрос не удержался от удара гигантского водного вала. Его, подхватив, швырнуло на меня и, отбросив, унесло в океан.

— Человек за бортом! – что есть силы закричал я, перекрикивая вой ветра.

Почти все находящиеся на палубе замерли от звука моего голоса. Он прогремел над палубой, перекрывая рев ветра в снастях и грохот волн, бьющих с неимоверной силой. Потом, уяснив то, что я прокричал, матросы, находящиеся рядом со мной, бросились к борту, стараясь рассмотреть в воде человека. Но темнота и огромные волны навсегда поглотили его. Все вернулись на свои места, мысленно молясь за своего товарища и о спасении своих жизней.

Я с нарастающим гневом вновь стал биться в своих путах, стараясь сбросить их с себя. По моим мышцам пробежала дрожь, наполняя меня безудержной, неимоверной мощью. Я с удивлением заметил, что ко мне стала возвращаться моя былая сила. Я напряг мышцы рук и с легкостью разорвал стягивающие их железные цепи. Подняв руки, я ухватился за обруч, державший мою голову, и хотел сорвать его, но в этот момент флейт дернулся с такой силой, что все повалились на палубу. Затрещали мачты и, удерживаясь на снастях, над палубой повисли грот — и фок – стеньги, сломанные ветром. Тут же несколько матросов, подхваченные нахлынувшей волной, пронеслись мимо меня и упали за борт сильно накренившегося корабля. Среди них я увидел Тьери, который с распахнутыми от ужаса глазами ухватился за болтавшийся канат, но у него не хватило сил удержаться на палубе. Закричав, юноша скрылся в пучине.

От удара моя голова сама освободилась от пут, нагнувшись, я рванул кандалы на ногах и бросился за борт. В воде были видны головы нескольких человек. Я, подплыв к одному из них, схватил его за одежду и с силой швырнул на палубу. По–моему, он даже не понял, что произошло. Поступив так со всеми, находящимися рядом со мной, я все время искал Тьери, крича и оглядываясь. Не найдя его рядом, я поплыл вдоль корпуса корабля. Тьери, уцепившись за конец каната, свисавшего с палубы, был почти без сил. Увидев меня, подплывавшего к нему, он дернулся в страхе, но потом, решив, что хуже уже не будет, смотрел на меня, ожидая моих действий.

Я, подплыв к нему и обхватив его под руки, другой рукой обмотал тросом и, подбросив, перекинул его через борт сильно накренившегося в нашу сторону судна. Затем, ухватившись за леер, поднялся на палубу. Не раздумывая, я стал помогать матросам, старавшимся закрепить болтавшиеся от ветра стеньги, грозящие проломить голову каждому, кто окажется на их пути. С моей помощью дела пошли намного быстрей. Матросы сначала отпрыгивали от меня в ужасе, но увидев, что я не обращаю на них никакого внимания и спокойно продолжаю работать, сначала с опаской, а потом все смелей присоединялись ко мне.

  42