Лёгкий, ненавязчивый романчик 
61 
Воскбоун уже держал наготове перо и блокнот.
— Привет, — сказала Глория и загадала: а ну как он и это запишет.
Не записал. Она сходила к стойке и вернулась с тарелкой чечевичной похлебки и лавашом.
— Вы ничего не хотите? — спросила она.
Воскбоун поднял, чтобы показать ей, стакан воды.
Ну да, подумала она, у него же питание от батареек.
— Вы хотели спросить меня о чем-то, — сказал Воскбоун.
— По-моему, это вы хотели меня о чем-то спросить.
— Этим мы займемся через минуту, — сообщил он.
Глория занялась похлебкой.
— Мисс Мендес.
Она, вытерев губы:
— Да?
— Какой у вас возник вопрос?
— Не вопрос, — ответила она. — Скорее, небольшая история.
— Ладно.
— Однако я думаю, что начать нам лучше с вас.
Она отломила кусочек лаваша. Воскбоун провел ладонью по своим устрашающим щекам.
— Угу. Хорошо. Свидетельство, которое вы нам передали? Какая там дата смерти стоит?
— Точно не помню. Середина июля.
— Двадцать второе.
— Если вы это знаете, — сказала она, — то зачем спрашивать?
— Из Мексики в Лос-Анджелес вы вернулись когда?
— Вот это я помню хорошо. В Мексику я поехала утром двадцать шестого, вернулась на следующее утро. Отсутствовала чуть больше суток.
— Угу, — произнес Воскбоун.
— А в чем дело-то?
— Мистер Перрейра был тогда уже мертв.
Глория округлила глаза:
— Полагаю, что да.
Воскбоун сунул руку в свой кейс, вытащил папку и, открыв ее, показал Глории документ:
— Это последний отчет, направленный мистеру Перрейра Калифорнийским федеральным банком. Датирован он августом, то есть после автокатастрофы тогда прошел уже месяц, и содержит описание всех операций, какие производились со счетом мистера Перрейра с двадцать восьмого июня по двадцать восьмое июля.
— Ладно, — сказала Глория.
— Как видите, мистер Перрейра перед самым отъездом снял со счета деньги. Тысячу восемьсот долларов. Предположительно, он собирался использовать их во время поездки.
— Наверное.
— Деньги, вообще-то говоря, не маленькие. — Пару секунд Воскбоун молча смотрел на нее. Затем откашлялся. — И тем не менее. На счету осталось восемь тысяч сто семьдесят шесть долларов. Видите?
— Вижу, — ответила она.
— Я, однако, другое понять затрудняюсь.
Он ткнул пальцем в середину страницы.
— Двадцать шестого июля, — сказал Воскбоун, — когда кто-то снял с этого счета деньги, Карл Перрейра был уже мертв.
— Я полагала, — ответила Глория, — что этот счет всегда оставался почти нулевым.
— Незадолго до отъезда мистер Перрейра положил на него приличную сумму — вот, смотрите. — Воскбоун указал на начало месяца, на день, когда Карл внес в банк около 20 000 долларов. — Потом перечислил пожертвования. Потом отправился в Мексику, но, по-видимому, с выплатами, которые он начал делать, еще не покончил. Потом он умер, а потом снял со счета оставшиеся деньги.
Воскбоун глотнул воды.
— Такова очередность событий, какой она представляется нам в настоящее время.
— Это не он, — сказала Глория.
— То есть?
— Ясно же, что это был не он. Покойники деньги не снимают.
— Угу, — произнес Воскбоун. — Согласен.
Больше он ничего не сказал, и Глории потребовалось несколько секунд, чтобы понять: Воскбоун подозревает ее. Она опустила ложку на стол и произнесла:
— Детектив?
— Вас в тот день в городе не было? — осведомился он.
— Это я вам уже сказала.
— Подтвердить ваши слова кто-нибудь может?
— Можете позвонить Реджи Солту. Или в Агуас-Вивас. Я заходила там в универмаг. И на заправке останавливалась. — Она помолчала. — Хотя на ней телефона, наверное, нет.
— Вы имели доступ к этому счету?
— Нет.
— Знаете тех, кто имел?
— Кроме Карла, никого. Что вы пытаетесь из меня вытянуть, детектив?
Воскбоун поморгал: обработка данных.
— Вытянуть?
— Какого ответа от меня ждете? — спросила она. — Самого что ни на есть уличительного?
— Не надо сердиться, мисс Мендес.
— Я не сержусь.
— Я просто пытаюсь понять, что произошло.
— Хорошо, — ответила Глория. — Я тоже.
— Угу. Стало быть, цель у нас одна, — сказал Воскбоун.
— Послушайте. Объяснить вам, что произошло, я не могу, потому что не знаю этого. Я никакого отношения к счету в Калифорнийском федеральном не имею.
61 
