Лёгкий, ненавязчивый романчик 
78 
Глория принялась вытаскивать ее наружу, проверяя, не забыла ли чего.
Шорты, спортивные брючки, футболки, одно платье (совершенно непонятно, зачем оно ей может понадобиться), кроссовки, вьетнамки, носки. Она добавила к этому еще несколько трусиков, подумав: жарко становится, я, наверное, потеть буду. Взглянув на них, лежавших поверх постели свернутыми в подобие толстых сигар, она вдруг почувствовала себя старой. Ничего-то хорошего, кроме серых трусиков с лейблом «Хэйнс», у меня нет.
Ладно, с одеждой все ясно. Дальше: паспорт, туалетные принадлежности, несколько фотографий Карла, чтобы показывать их людям. Роман в бумажной обложке, который она уже трижды начинала читать и оптимистически уложила в рюкзак, на сей раз завершил свой путь в мусорной корзине. Необходимо знать, когда следует отступиться, это так же важно, как упорство.
Поставив рюкзак к стене, чтобы снова не налететь на него, Глория направилась было на кухню, выпить чаю.
И остановилась.
Кое-что она все-таки забыла.
Под ее кроватью пылилась обувная коробка, в которой хранился «поляроид». Другое дело, что пластин для него Глория ни там, ни где-либо еще не обнаружила.
Вот и хорошо, дело нашлось. Не придется ни на часы поглядывать, ни заваривать чай.
В Лос-Анджелесе работающих всю ночь магазинов хоть пруд пруди. Довольная тем, что у нее появилась цель, но не спешившая достичь ее, Глория направилась на юг, миновала ресторан «Нормз» (с парковкой, забитой «вольво», принадлежавшими молодняку Беверли-Хиллз, который заезжал сюда выпить-закусить), заведение продавца подержанных автомобилей, видеосалон «20/20». И остановилась у пустовавшего в этот поздний час магазина «Райт-Эйд», который стоял на примыкавшей к Восемнадцатой стрит маленькой площади. От дома, конечно, далеко, зато близко к шоссе, по которому она собиралась прокатиться, когда покончит с покупкой.
У продавца, которого она спросила о пластинах для «поляроида», слегка закосили глаза.
— Не знаю, есть ли у нас. Подождите.
Он спустился по лестнице в некий, находившийся, по-видимому, в аду, склад и обратно уже не вернулся.
В конце концов Глория отыскала еще одну продавщицу — с заплетенными в тугие косички волосами и накладными ресницами длиной в пастуший кнут.
— А Маркус где? — спросила продавщица.
— В подвал пошел, — ответила Глория.
Девушка прищелкнула языком:
— Мудак, вот же они лежат.
Девушка сунула руку под прилавок и вытащила упаковку.
— Мне только одна нужна, — сказала Глория.
— Возьмите две, — посоветовала девушка. — Вдруг одной не хватит, обидно же будет.
Тоже верно.
— Хорошо, две.
Девушка застучала по клавишам кассы — в ритме лившейся из динамиков попсы — ноготками дюймов в пять длиной и с раскраской под американский флаг. Ногти Джекки Джойнер-Керси[50]. Глория таких уже сто лет не видела — может, они снова в моду вошли?
— Этот сопляк тупее тупого, — сказала девушка. — Никогда ничего найти не может.
— Ну, магазин-то большой, — заметила Глория.
— Дерьмо, да я про все знаю, где оно лежит… четырнадцать и семь.
Приплелся еще один работник магазина — с резиновой шваброй под мышкой и в джинсах из рекламы средства для похудения (Раньше я шестьдесят седьмой размер носила!!!), — взглянул через плечо девушки на экранчик кассы.
— Полин… — простонал он.
— Что? — спросила девушка.
— Нам уж, типа, недели три не платили…
— Со вторника. — И к Глории: — Карточка дебетовая или кредитная?
— Дебетовая.
— Мне столько времени не платили, что я уж забыл даже, как выглядит мое имя на чеке.
Глория улыбнулась, ввела свой ПИН-код.
— Эх, боже ты мой… — Юноша покачал головой и удалился.
— Пидор тупой, — пробормотала Полин.
Глории она нравилась. Полин походила на нее саму в молодости — только ругалась покруче.
— Ну вот, мэм, — сказала Полин, резко отрывая чек от кассового аппарата — точно хирургически удаляя его язык. — В пакетик положить?
— Будьте любезны.
Глория уже направилась к выходу, когда возвратился, неся охапку самых разных фотопленок, Маркус. Увидев Полин и Глорию, он остановился, приоткрыл рот. И, помолчав, спросил:
— Чего случилось?
Полин развернула его на сто восемьдесят градусов и толкнула в спину:
— Унеси это дерьмо, оно нам без надобности, все уже есть под прилавком.
78 
