Лёгкий, ненавязчивый романчик 
84 
В ту ночь, после того как Мама заснула, я приступила к лепке. Сначала я думала вылепить его самого, но потом решила, что ему неприятно будет смотреть на свою ухудшенную версию. Ну и поскольку близилось Рождество, — а мистер Наварро был человеком очень благочестивым — я вылепила Мадонну с младенцем. А из остатков глины соорудила птицу с веточкой во рту.
Я не думала, что они так уж хороши, но все же обожгла их, завернула и, когда он пришел к нам в следующий раз, отдала ему.
Назавтра, перед самым Рождеством, он вернулся. «Что случилось? — удивилась я. — Неужели я вам заплатить забыла?»
«Нет, — ответил он, — дело не в этом. Я хочу узнать, где вы раздобыли статуэтки».
Я сказала, что слепила их сама — из подаренной им глины.
Он решил, что я его разыгрываю. Сказал: «У меня нет времени на то, чтобы выслушивать шуточки. Я должен забежать туда и купить три дюжины таких фигурок в подарок моим друзьям». Я показала ему коробку, в ней только и осталось, что крошечный кусочек зеленой глины.
«Все остальное ушло на статуэтки», — сказала я.
Увидев коробку, он перекрестился (Глория, вспомнив это, рассмеялась) и попросил меня слепить другие такие же статуэтки. Я ответила, что у меня больше нет глины. А он сказал: «Это пустяки, не уходите никуда». Как будто я собиралась куда-то пойти. Через полчаса он вернулся, потный, обнимавший упаковочный ящик, набитый такими же коробками.
И объяснил: «Я этих коробок пять ящиков заказал, но никто их не покупает. Возьмите и сделайте мне столько святых Марий, сколько сможете. Я буду давать вам глину и платить по четыре доллара за статуэтку».
Я ответила, что денег с него брать не стану.
«Насчет денег мы с вами после столкуемся, — сказал он. — Вы мне Марий лепите, черт бы их побрал!» В тот день я слепила шесть статуэток. На каждую ушло примерно по часу, и каждая получалась немного лучше предыдущей. И на следующий день слепила еще шесть, а в пять часов за ними пришел мистер Наварро. Он настоял, чтобы всю глину я оставила себе. Но только никаких денег, сказала я, ни в коем случае, хоть убейте.
Он ушел, а когда я заглянула в почтовый ящик, там лежало сто долларов.
Думаю, он показывал мои статуэтки разным людям, потому что несколько недель спустя один его знакомый — я этого человека не знала — позвонил мне и попросил слепить статуэтку для праздника его прихода. Я ответила, что мне неизвестно, как выглядел блаженный Гонзало.
Он сказал: «А вы его с меня слепите».
На той же неделе он пришел, чтобы попозировать. Человеком он был старым, мне пришлось повозиться с его морщинами. Но он не жаловался — сидел, жевал табак и говорил о… — Глория примолкла. — Да. Вспомнила. О «Доджерсах». Все повторял: «В этом году мы всех победим». Думаю, к нему уже подбиралось старческое слабоумие.
Я показала ему статуэтку перед тем, как поставить ее в духовку.
«Вылитый я», — сказал он.
И протянул мне двадцать долларов. Я запротестовала: «Вы ничего мне не должны». А он: «Берите. Хозе сказал мне, сколько это стоит».
И я поняла: мистер Наварро уверил его, что я беру за свою работу деньги. Да еще и расценки мои повысил.
Довольно скоро жившие по соседству люди стали приходить ко мне с просьбами слепить им статуэтки — на дни рождения, на праздники, на дни святых. Глина была яркой и густой, а после обжига начинала поблескивать, словно озаряясь внутренним светом. Поэтому статуэтки святых из нее получались хорошие. Мне начали звонить и те, кто жил за пределами нашего района.
Поскольку мне нужно было все-таки и за Мамой ухаживать, я ограничивалась двадцатью пятью статуэтками в день. Мистеру Наварро хотелось продавать их в своем магазине, однако у меня и так уже заказов было полным-полно. Это оказалось хорошим приработком, покрывавшим большую часть нашей квартирной платы. К тому же налогов с него я не платила.
Когда я потратила всю полученную от мистера Наварро глину, он заказал еще одну ее партию. Сначала он не соглашался брать за нее деньги, но я сказала: «Если вы не позволите мне платить за мои материалы, получится, что я занимаюсь незаконным бизнесом». Я упорствовала, потому что не любила подачки. Так он стал моим поставщиком. Поднимался на крыльцо нашего дома, обхватив руками ящик и заливая все вокруг себя потом.
Глория улыбнулась, Карлос тоже.
— Человеком он был большим, толстым, — сказала она. — И попросту говоря, святым.
Каждый год, перед Рождеством, я тратила несколько дней на то, что лепила статуэтки только для него — три, четыре, пять дюжин. Ему, наверное, столько и нужно-то не было, но он неизменно делал вид, что нуждается в них позарез.
84 
