Особенно,... 
24 
Сидя напротив него за столиком, Сара спросила:
— А почему ты решил устроить выставку именно в Филадельфии?
Нат ответил не сразу, поглощенный созерцанием ее обнаженных плеч.
— Мне пришлось прожить тут несколько лет. Послушай, как тебе ресторан?
Она обвела взглядом огромные зеркала, живую зелень и массивные хрустальные люстры.
— Я в восторге. А ты не скучаешь в нашей провинциальной глуши по всей этой роскоши?
— Нет. — Его теплая ладонь накрыла ее руку. — Ужинать в ресторане — само по себе невеликое удовольствие. А вот в приятном обществе…
— Полно, неужели тебе не с кем было пойти в ресторан? Наверняка была масса красивых женщин…
— Но ни одной, похожей на тебя. — Он с силой сжал ее пальцы.
То, что происходило с нею, когда их руки соприкасались, всякий раз потрясало Сару до глубины души. Что же будет, когда они дадут себе волю?..
Сделав заказ и подождав, пока отойдет официант, Нат пригласил ее потанцевать.
Когда его рука обвила ее талию, Сара подняла на него глаза. Взгляд Ната был полон такой безграничной нежности, что она вся затрепетала и положила голову ему на грудь, пьянея от запаха его одеколона.
Пальцы Ната нежно ласкали ее обнаженную спину, потихоньку сводя Сару с ума. Она ощущала упругость его бедер, его теплое дыхание на своей шее… Тело его откликнулось на ее близость — в этом трудно было ошибиться. А он и не думал отстраняться, давая ей почувствовать сполна, как она его возбуждает. Его язык нежно ласкал ее ухо — и все тело молодой женщины пронизывала сладкая дрожь. Голова у Сары шла кругом, и она покрепче ухватилась за Ната, чтобы не упасть.
Она хочет этого мужчину. Хочет его любви, его ласк. Сегодня. Сейчас!..
Они танцевали до тех пор, пока, внезапно очнувшись, Нат не понял, что музыка уже смолкла.
— Смотри, мы танцуем одни, — шепнул он Саре.
Она огляделась. Взгляд ее упал на саксофониста, и тот ей дружески подмигнул.
— Послушай, давай-ка поедим…
Они возвратились за столик. Нат наполнил бокалы. Хрусталь мелодично звякнул.
— За наше настоящее!
— За наше настоящее… — зачарованно повторила Сара.
Они ели не торопясь, наслаждаясь не только изысканными лакомствами, но и обществом друг друга. Они ни о чем не говорили — да и к чему? Вот Нат протянул ей кусочек мяса на своей вилке, а она в ответ угостила его ломтиком жареной картошки… Сомкнув губы вокруг вилки, Нат очень долго их не разжимал. Потом многозначительно облизнул губы, и щеки Сары вспыхнули. Все было ясно и без слов.
На десерт им подали лимонный щербет. Покончив с ним, Нат спросил:
— Хочешь еще потанцевать?
Площадка для танцев была самым безопасным местом — уж там-то он никак не сможет позволить себе ничего лишнего… Но Сара вдруг тихо произнесла:
— Я хочу вернуться в отель.
Нат поразился. Может, она просто устала? День был напряженный… Или же хочет позвонить Эмбер — узнать, как там Дэнни?
— Хорошо.
Всю обратную дорогу Нат недоумевал. Сара была странно молчалива. Когда он приобнял ее за плечи, она вздохнула и закрыла глаза. Похоже, она и впрямь до смерти вымоталась. Скорее всего, даже не пригласит его к себе в номер. Что ж, одним искушением будет меньше…
Дожидаясь лифта, Сара любовалась пушистым ковром и изысканным интерьером — кругом матовая белизна и неяркая позолота. Но вот двери лифта закрылись за ними, и они остались одни. Нат не смог удержаться и привлек Сару к себе. Его губы скользнули по щеке, по тонкой шее, прильнули к нежно-розовой ушной раковине… Язык его причинял ей сладкую муку. Сара сдавленно выдохнула: «Нат» и прильнула к нему всем телом.
Когда двери лифта распахнулись, они с величайшим сожалением разомкнули объятия. Нат неторопливо вел Сару в ее номер. Как не хотелось ему говорить ей «спокойной ночи»! Но что оставалось делать?
— Это был восхитительный вечер… — застенчиво улыбнулась Сара.
Он не может, он не должен входить к ней в номер — если, конечно, он порядочный человек.
— Нам с тобой следует почаще выходить в свет, — глухо сказал он.
— Дело не в ресторане. И лимузин тут ни при чем… Дело в тебе, и только в тебе.
В душе Ната физическое влечение затмила вдруг безграничная нежность.
— Я чувствую то же самое.
— А я ощущаю себя Золушкой, — призналась она. — И не хочу, чтобы этот вечер кончался.
Ему надо поскорее уносить ноги, иначе сейчас произойдет то, чего он так долго желал…
24 
