Последние отзывы

  19  

Пройдя через гостиную, он вышел на террасу и увидел ее. Она сидела на скамейке в дальнем конце террасы, подтянув колени к груди, и задумчиво смотрела в океанскую даль.

Непрошеное чувство облегчения нахлынуло на него, и Колин разозлился на себя. Нет, я нисколько не рад, что она еще здесь, твердил он себе, разворачиваясь и вновь возвращаясь на кухню. Эта женщина ничего для меня не значит. Не может значить. Чем скорее она исчезнет из моей жизни, тем лучше.

Он налил только что сваренный кофе в две чашки и, взяв их, снова отправился на террасу.

– Доброе утро, – сказал он, подходя к ней.

Она ослепительно улыбнулась, подняв на него сияющие, словно два изумруда, глаза. На мгновение он застыл на месте, не в силах отвести взгляд.

– Какое удивительно тихое, безмятежное утро, – сказала она.

– Так всегда бывает после бури, – вежливо отозвался Колин. Его горящий взгляд был прикован к волосам Алекс, которые отливали золотом на солнце. Ему вдруг нестерпимо, до зуда в пальцах, захотелось прикоснуться к этим блестящим каштановым локонам, которые шевелил легкий ветерок. Сделав глубокий вдох, Колин шагнул к ней.

Алекс кожей почувствовала этот взгляд, заметила в его глазах откровенный мужской интерес, который он не сумел скрыть. Правда, это длилось всего несколько секунд, а потом выражение глаз Колина вновь сделалось равнодушным и холодным.

– Я приготовил вам кофе. – Он подал ей чашку. – Добавил сахару и сливок. Мне почему-то показалось, что вы любите именно такой. – На самом деле он вспомнил, что она пила кофе со сливками и сахаром, когда они жили вместе у Барни.

Ее изумрудный взгляд выразил приятное удивление.

– Спасибо. Вы, должно быть, ясновидящий, потому что и вправду я люблю кофе со сливками и сахаром.

Ничего не ответив, Колин отвернулся и стал смотреть на океан. Он чувствовал, что возбуждение охватывает его, и ничего не мог с собой поделать. Он старался не думать, какие достоинства ее фигуры скрывает широкий махровый халат, но перед его мысленным взором почему-то сразу же возник образ той хрупкой юной девушки, которую он когда-то спас на вокзале. Эти воспоминания бередили его старые раны, безжалостно напоминая о цене, которую ему пришлось заплатить, чтобы пробить себе дорогу в этом мире.

Ночью, когда он обдумывал ситуацию, все казалось ему предельно простым: напоить ее утром кофе, подтвердить, что интересующий ее дом не продается, и выпроводить из дому и из своей жизни как можно быстрее и решительнее.

Но решимость его ослабла в ту же секунду, как он вошел в гостевую спальню и не нашел ее там. Он обманывал себя, полагая, что будет рад, когда она наконец уйдет. Чувство облегчения, испытанное им при виде склоненной золотисто-каштановой головки Алекс, ее трогательно босых ступней, то тепло, которое охватывало его при одном лишь взгляде на нее, – все красноречиво свидетельствовало о том, что он желает ее.

Каким бы глупым это ни казалось, но он желал взрослую Александру Эшли Престон ничуть не меньше, если не больше, чем ту юную прелестную девушку из его прошлого.

Идиот! – обругал себя Колин, призывая на помощь все свое хладнокровное здравомыслие и инстинкт самосохранения. Продолжить отношения с Алекс, значит, подвергнуть риску все, что он с таким трудом создал за эти годы. У него есть все, чего он только ни пожелает, а эта женщина представляет слишком большую угрозу для его благополучия и душевного покоя. Угрозу, которую он должен непременно устранить, и он сделает это, какой бы соблазнительной ни была Алекс.

– По вашей официальной форме одежды вижу, что вы собираетесь на работу? – вторглась Алекс в течение его мыслей.

– Да. Через несколько минут уезжаю в офис. На сегодня у меня назначено несколько важных встреч.

Алекс услышала прохладу в его голосе. В своем темно-сером костюме и голубой рубашке, гладко выбритый и аккуратно причесанный, Колин Маршалл выглядел строгим, импозантным... и невероятно красивым. Она не могла отвести от него глаз.

– Но ведь сегодня выходной. Разве вы никогда не отдыхаете, не проводите время с друзьями или с семьей? – удивилась она.

Колин слышал то, что она говорит, но внимание его было поглощено игрой солнечного света на ее золотисто-каштановых локонах. Они красиво обрамляли ее лицо, и казалось, что женская головка окружена сиянием. Внезапно он осознал, что все эти годы сознательно отгораживался от каких бы то ни было близких отношений, устраивая для себя некий безопасный кокон, в котором мог бы укрыться, когда устанет от бесконечной гонки за успехом. Но убежище он готовил для себя одного.

  19