35 
Никогда не думала, что услышу такое. После рассказа Киры я почти прониклась любовью к своему детскому дому. То, что творилось у нас – цветочки по сравнению с этим. Язык не поворачивается передать всю ту грязь и мерзость, которую заставляли делать несчастных девчонок. И если учесть, что самой младшей из них всего восемь лет, а старшей семнадцать, то… Сердце сжалось от боли.
Багровое клеймо полыхало на шее Киры, как напоминание об унижениях, через которые ей пришлось пройти.
– Я отказывалась делать то, что они требовали от меня. По мне лучше смерть, чем… – Кира гадливо сплюнула. – За это меня били, кидали в карцер на несколько дней голой, не давая ни есть, ни пить. Требовали выполнения и других фантазий воспитателей. Я посылала их, меня опять били, насиловали… А вчера этот гад-охранник решил силой впихнуть мне… ну я зубы-то и сжала. Он так орал, что стекла звенели. Воспитатели сказали, что я им надоела, что проку от меня никакого, одни расходы. Бить не стали, а просто приговорили к смерти. Ночь просидела в карцере, а поутру приволокли сюда. А чтобы помучилась как следует перед смертью – убивать не стали, закопали, оставив снаружи только голову.
Я и не заметила, как слезы потекли из моих глаз. В горле стоял ком таких размеров, что казалось не смогу дышать. Боже… да за что их так? Несчастные девочки… Клеймо пылало. Смотреть на него не было сил.
«Феликс, я могу убрать с ее шеи эту мерзость?»
«Попробуй, честно говоря – не знаю».
Зато я знала – должна!
– Кирюш, давай я уберу клеймо, – голос срывался.
– Как ты меня назвала? – у рыженькой в глазах читалось изумление.
– Кирюш, а что? Прости, если обидела, я не хотела.
– Нет, ничего, все нормально. Просто меня отец так звал. А на счет этой дряни на шее, будь добра, если получится.
Кира повернулась ко мне спиной, чтобы было удобно. Я поднесла ладонь к клейму и хотела попросту стереть его, как стирала Нюшкины художества на моей двери, как вдруг оно в ответ ударило меня довольно-таки ощутимым электрическим разрядом. Я с изумлением отдернула руку.
«Феликс, в чем дело?» – Может Меч знает причину?
«Это магия», – философски подметил он.
«Не дура, поняла уже. Но почему?»
– Я слышал про такие штучки, – вздохнул Валдек. – Это часто практикуют воспитательные дома с известным именем. Маги запирают заклятием тавро, дабы никто другой не переделал его.
– Зачем это?
– Порой рабынь воруют, если они особенно хороши. Обученная и вышколенная рабыня дорого стоит. Куда проще выкрасть уже подготовленную и перепродать. Народные умельцы набили на этом руку – у рабынь срезают участок кожи с клеймом прежнего хозяина, дают зажить ране, а затем ставят новое клеймо.
– Бред какой-то, – мне стало жутко.
– Это раньше часто практиковалось, особенно в разгар холодной войны между воспитательными домами, потому и стали приглашать магов. Запертое заклинанием клеймо не так просто удалить. Тот, кто попытается его удалить – умирает, но при этом гибнет и рабыня.
В конце концов – Коричневый Лорд я или кто? Магия магией, но против Предела ей не устоять.
«Феликс, прошу на сцену!»
Я склонила голову и достала Меч. Валдек смотрел на меня с нескрываемым уважением, а Кира… Кажется, ей сейчас станет плохо. Может, зря я без предупреждения? Теперь все равно поздно – уже начала.
– Я, Найяр, Хранитель Меча Перемен Безнадежностей, Коричневый Лорд, освобождаю тебя, Кира, от позорного клейма, отныне ты будешь принадлежать только себе и никому больше! Да будет так!
Хотелось бы, конечно, побольше всяческих эффектов: молний с раскатами грома, звучащей с небес музыки, но и так неплохо вышло. Тихо, мирно, можно сказать, по-домашнему. Клеймо исчезло тут же, словно его никогда и не было. Вот еще бы все болезненные воспоминания стереть, но, это не в моей власти, этого мне не дано. Я убрала Меч. Теперь надо объясниться с Кирой.
Проведя ладонью по шее, та уставилась на меня выпученными глазами. Не знаю, что больше ее удивило – исчезновение клейма или то, как я вытаскивала Феликса.
– Теперь ты боишься меня? – спросила я у Киры.
– Нет. А стоит?
Ей-богу, она нравится мне все больше и больше.
– Так ведь ты поняла, кто я. Не так ли?
– Ты – Коричневый Лорд, и ты – девчонка! – в зеленых глазах заиграли веселые огоньки.
– Ну не совсем девчонка, мне уже двадцать два, – как бы извиняясь за свой внешний вид, сказала я.
– Возьми меня с собой, пожалуйста, – в голосе Киры столько мольбы, столько надежды.
35 
