Особенно,... 
24 
Ей казалось, что все происходит так быстро, что у нее даже нет времени задуматься о том, что она делает. Зачем, почему, как так получается? Не было сил даже задуматься о последствиях.
Внезапно Джонатан порывисто поднялся, чуть не оттолкнув Перл.
– Прости… я случайно… я не хотел.
– Ничего страшного, правда.
Оранжевый комбинезон рабочего упал на пол, но, честно говоря, этого даже никто не заметил.
Перл и Джонатан уже не видели происходящего вокруг, да и что могло происходить в этой сравнительно небольшой ванной, еще наполненной паром от горячей воды в джакузи?
В медленно расходящихся в воздухе клубах этого пара стояли двое – мужчина и женщина – и самозабвенно целовались…
Дыхание у обоих перехватывало, пальцы зарывались в волосы, они все никак не могли разомкнуть объятия, потому что наконец-то почувствовали вкус друг друга.
Перл чувствовала себя на седьмом небе от счастья.
Кажется, никогда раньше она не переживала ничего подобного.
Как бы она ни была благодарна Роджеру, сколько бы тот не сделал для нее хороших дел, никогда, ни единой своей минуты рядом с ним она не ощущала этого головокружительного полета.
Оставшись в особняке у Роджера в первую же ночь их знакомства, после «Кармен», красного вина и сыра, Перл, конечно, не слишком одобряла свое поведение. Это был не очень-то логичный поступок, и, наверное, где-то даже безрассудный. Но ей так надоела собственная логичность и уныние, что она была готова абсолютно на все, лишь бы как-то сломать последовательный сценарий своей несчастливой жизни, пережить какие-то новые ощущения, понаблюдать за новым поворотом событий.
Довольно долгий период времени после этого ей даже казалось, что она не ошиблась, рискнув и выиграв. Главный приз, казалось, был хорош абсолютно всем. Потом Перл поняла, что лично ей это не подходит, потом – что это не может подойти никому, если, конечно, девушка хоть немного ценит, любит и уважает себя.
Но были времена, когда она изо всех сил старалась получать от жизни с Роджером удовольствие. Иногда ей мерещилось, что у нее неплохо выходит. Иногда казалось даже, что она счастлива.
Перл практиковалась в постельных утехах, но делала это не столько для того, чтобы удержать Роджера подле себя как можно дольше, а хотя бы для того, чтобы просто почувствовать, что это такое – быть женщиной. Разве можно было расценивать так скомканный эпизод с торопливой потерей девственности в колледже? Сейчас она даже не в состоянии была бы вспомнить лицо или хотя бы имя того случайного студента, выступившего в качестве ее партнера…
И потом были еще несколько эпизодических, ничего не значащих, ни к чему не обязывающих связей.
Фаст-фуд, еда на скорую руку, безвкусный картофель из придорожной закусочной, выглядящий, как толсто нарубленный картон… Да, если сравнивать с едой, прибегнув к гастрономическим ассоциациям, эти краткие отношения вызывали у нее именно такие ощущения.
С Роджером появилась возможность гораздо более обстоятельно обставлять свои трапезы, пробовать новые блюда из более качественных продуктов, почувствовать, наконец, вкус употребляемой пищи.
И вот сейчас…
Если продолжать пищевые аналогии, то Перл впервые, наверное, в своей жизни вкусила божественный нектар.
Да, ласки Роджера не были отталкивающими, зачастую он был нежен и даже угадывал, что понравится Перл, чего она хочет, а чего – нет.
Но сейчас…
Каждое прикосновение Джонатана отзывалось в Перл новым взрывом ярких ощущений. Ей казалось, что от его пальцев на коже остаются отпечатки, и не простые, а расцвечивающие ее тонкую, почти прозрачную кожу, и еще немного – получится настоящая картина. От прикосновений его пальцев. На ней.
Внезапно Джонатан остановился, словно утратив всякий пыл и даже интерес к происходящему.
– Что такое? – прошептала Перл.
– Послушай, все это, конечно, необыкновенно приятно, и вообще… Но мы не можем… не должны.
– Почему?
– Перл…
– Что тебя останавливает?
– В общем-то, если честно, то ничего, но боюсь, что…
– Тогда хватит этих глупостей. Или ты просто дразнишь меня?
Джонатан негромко засмеялся, и его смех отозвался внутри у Перл, где-то в глубине откликнулся каждый звук.
И даже когда он отсмеялся и замолчал, в животе у Перл что-то продолжало пульсировать.
– Зачем мне дразнить тебя?
24 
