22 
Кристина взглянула в его бегающие глаза и вдруг почувствовала не то отвращение, не то жалость — что-то неприятное, такое чувство, появление которого говорит, по-видимому, о финале любви. Какой лживый у него взгляд, отметила она, вдруг ощутив себя прозревшим слепцом. Почему я так долго не хотела этого признавать?
— Где ты была? — повторил Оливер медленнее, меча глазами стрелы. — Ответишь, наконец, или нет?
— А почему это ты так забеспокоился? — спросила Кристина. — Целую неделю будто не видел меня, а тут вдруг набросился чуть ли не с угрозами.
— Я прекрасно тебя видел, — процедил Оливер. — Просто был потрясен твоей подозрительностью и не мог с тобой разговаривать.
Кристина засмеялась.
— Поставь себя на мое место. Да если бы я стала вести себя, как ты, ты не то что начал бы подозревать меня, а извел бы бесконечными выяснениями. — Она вздохнула и провела по лбу рукой. — Прости, я очень устала. Хочу поскорее лечь.
— Нет, давай сначала поговорим.
— Я ведь говорю: смертельно устала. — Кристина, не добавляя больше ни слова, повернулась и пошла в спальню. Оливер последовал за ней.
— Ты что, опять устроилась на посменную работу? Куда? — более мягко, даже заискивающе спросил он.
— Нет, не на посменную. Буду работать по собственному графику, — сказала Кристина, снимая жакет. — Вместе с Норой.
— С Норой Киддер? С которой вы вместе работали в «Оазисе»?
— Да, — утомленно ответила Кристина, уже поворачиваясь в сторону ванной. Оливер удержал ее, взяв за руку и притянув к себе.
— Малышка, — нежно прошептал он. — Умоляю, давай поговорим.
Надо было последовать его примеру — сказать, как прежде он, категоричное «нет», но Кристина так не смогла. Хоть и, взглянув на него, сильнее ощутила то странное чувство.
— Хорошо, давай поговорим.
Она высвободила руку и села на стул. Оливер опустился перед ней на корточки и хотел, как частенько делал раньше, уткнуться лицом в ее колени. Кристина подняла руки и наморщила лоб.
— Только, пожалуйста, без этого.
Он продолжительно и с тоской посмотрел ей в глаза — впервые за долгое-долгое время прямо.
— Тебе неприятно?
— Если честно, да.
Оливер медленно, будто каждое движение причиняло ему боль, поднялся и сел на край кровати.
— А когда-то мои ласки радовали тебя, точно ребенка.
— Это «когда-то» давно осталось в прошлом.
В Кристине что-то изменилось с того дня, когда она уволилась из кафе и повстречала Фредерика. Она стала тверже, решительнее, взрослее. Может, потому что отважилась открыть салон. Или потому что поняла, что слишком много времени и любви потратила на человека, ее не достойного. Или ей помогла дружба с Фредериком?
Фредерик… Вспомнив о нем, она чуть не улыбнулась, но вовремя одернула себя — улыбка была бы сейчас совсем не к месту.
— В прошлом? — убито переспросил Оливер после продолжительного молчания.
Говорит вроде бы искренне, заметила про себя Кристина. Как давно я не видела его таким! Только страдание его какое-то странное. Создается впечатление, что он с чем-то борется внутри себя, что запутался и не знает сам, чего хочет…
— Оливер, давай по существу, — попросила она, вдруг почувствовав, что не желает погрязать в его внутренних конфликтах и помогать ему выбираться из путаницы, в которую он добровольно втянулся. — Тебя интересует, как я решила вопрос с работой?
Оливер вскинул руки.
— Разумеется!
Кристина вздохнула и кратко рассказала ему все, что успела сделать для будущего салона. От изумления Оливер буквально разинул рот.
— Девочка моя! Неужели ты на такое решилась? И все это организовала? Одна, без посторонней помощи?
Кристина усмехнулась.
— Не без помощи. У меня, слава богу, есть друзья.
— Да-да, конечно… — растерянно пролепетал Оливер. — Но почему… я узнаю об этом последним?
Кристина криво улыбнулась.
— И меня интересует этот вопрос. Я попыталась рассказать тебе в тот самый день, когда уволилась от Олсуорси. Но ты не изъявил ни капли желания меня выслушать.
Оливер всем своим видом выразил удивление.
— Кстати, как дела у Донны? — спросила Кристина, вдруг вспомнив про тот поздний звонок.
— У Донны? Откуда мне знать? — Оливер тряхнул головой, но тут вдруг почему-то смутился и развел руками. — То есть… она больше не звонила.
— Ясно.
Глаза у него опять забегали, подумала Кристина, как ни странно, без былого мучения. Врет, как всегда в последнее время. Может, он и поначалу лишь пудрил мне мозги, но я была слишком в него влюблена, чтобы понять это или хотя бы заподозрить неладное.
22 
