Последние отзывы

  11  

— Ну, какие-нибудь сувенирные пустячки.

— Нет, — возразила Пейдж. — Подарок должен быть такой, чтобы его хотелось выиграть. Что, если это будут домашние кондитерские изделия? Пирожные, пирожки, пряники.

— Великолепная идея! — тут же подхватил Клэй. — За всю свою жизнь не встречал еще человека, который бы не любил сладкое.

Вдруг Шеп вскочил и опять заскребся. Рэйнольдс открыл дверь на задний двор, и собака рванулась на лужайку. Клэй выбежал следом. Пейдж сначала не поняла, в чем дело, и выглянула в окно. Картина, открывшаяся ее взгляду, была трагикомичной. В палисадник забежал заяц, и Шеп теперь гонялся за ним, выделывая немыслимые пируэты.

Клэй звал пса, но тот не реагировал. Ему во что бы то ни стало нужно было завладеть этим серым пушистым комком. В плетеном декоративном заборе была дыра. Клэй боялся, что, увлеченный погоней, пес выскочит на автостраду и через поле убежит в лес. Еще чего доброго заблудится, лихорадочно соображал он, стараясь перехватить Шепа.

В ту же секунду заяц выполнил хитрый маневр, овчарка со всего маха налетела на Рэйнольдса и сбила его с ног. Мужчина повалился на ограждение и почувствовал острую боль, но продолжал крепко держать Шепа. Заяц юркнул в дыру — и был таков.

Подоспевшая Пейдж помогла Клэю подняться. Левой рукой он отряхивал джинсы, а правой сжимал ошейник, причем сжимал так сильно, что у него вздулись вены. Пес все еще нервничал, мотал головой, принюхивался.

— Клэй, — Пейдж взяла его за руку, — вы же поранились.

Тот мельком взглянул на окровавленную кисть.

— Пустяки, пройдет…

— Не скажите, — возразила Пейдж, внимательно осматривая рану. — Аптечка в доме есть?

При виде раненого хозяина пес в полной мере оценил степень своей вины. Заискивающий, с понурой головой, он шел с Клэем нога к ноге и, как бы извиняясь за свое сумасбродство, жалобно поскуливал.

Пока Пейдж сосредоточенно копалась в аптечке, читая надписи на флаконах, проверяя сроки годности, Клэй подставил руку под воду. Но, странное дело, он испытывал при этом неизъяснимое блаженство, словно его кисть попала не под ледяную струю, а под нежные тонкие пальцы Пейдж. Она буквально сводит меня с ума. Эти невообразимые прикосновения, волшебно снимающие боль… И как невинность уживается с чувственностью, которую она не пытается даже скрыть!

Однако… Он покачал головой. Однако надо немедленно остановиться, Рэйнольдс. Ты не имеешь права на безрассудство. Влюбленность, весеннее головокружение — это все мальчишеская блажь, непозволительная роскошь для такого тертого калача, как ты.

К тому времени, когда Пейдж появилась на кухне, он уже успел взять себя в руки. Летучая свежесть ее духов не должна возбуждать его, открытость и искренность ее синих глаз не должны бередить его душу.

Клэй сидел, положив руки на стол. Девушка устроилась рядом на табуретке.

— Да не смотрите так, будто я собираюсь ее отрезать, — пыталась приободрить его Пейдж, не поняв выражения его взгляда. — Я буду очень осторожной.

Девушка пропитала антисептиком ватный тампон и принялась методично, миллиметр за миллиметром промокать глубокую царапину. Мужчина заметил, как она поморщилась, словно его боль передалась ей. Пейдж наклонялась все ниже, и Клэй совсем близко увидел ее нежную шею. Солнечный луч, заглянувший на кухню, подсветил серебряный замочек ее жемчужных бус, и тот, поблескивая, подмигивая, искушал Рэйнольдса, которому стоило немалых усилий не коснуться его губами.

Чтобы освободиться от наваждения, он перевел взгляд на свою руку. Пластиковой лопаточкой Пейдж накладывала на рану мазь с антибиотиком.

Господи, когда же кончится это мучение, взмолился Рэйнольдс. Для него было пыткой чувствовать так близко эту женщину.

— Сейчас забинтую — и конец, — пробормотала Пейдж. — Согните руку в локте, я взгляну еще раз.

Рэйнольдс повиновался. Но в тот момент, когда девушка хотела убрать излишки мази, он вдруг задержал ее кисть в своей ладони и большим пальцем нащупывал пульс. Удары участились, не было никаких сомнений. Его охватили опьянение, азарт.

— Ваши прикосновения уже сами по себе способны залечивать раны, — произнес он, заглядывая в ее глаза. Они были черно-синими, как ночное море.

— Я еще не закончила, — чужим низким голосом прервала она его и через секунду, как ни в чем не бывало, буднично добавила: — Повязку не снимайте до утра. Утром проверьте, нет ли покраснения.

  11