Глава 15

Путь в неизвестность

Сборы к отъезду естественно затянулись. Пока Норль пытался заработать последние гроши на авральных работах, пока Эленара распродавала наиболее ценную домашнюю утварь, чтобы набрать денег на покупку ульхасов и крепкой двухосной повозки с навесом, лето прошло, и началась осень. Повозку, правда, посчастливилось купить еще летом, а вот с упряжными ульхасами к осени встала серьезная проблема — уезжала не только семья Норля, но и многие другие, во всяком случае из общины си.

Эленара отдала большую часть своих книг хранительнице знаний, чтобы та спрятала их в тайник вместе с другим достоянием общины, оставив себе только две — те самые «Легенды народа си», с которых началось близкое знакомство Райсена с приютившей его семьей, и еще одну, ценность которой в основном была в подробной карте Дорского полуострова, хотя многие названия не соответствовали нынешним.

С продажей дома в такое время Эленара даже не стала возиться, оставив его под присмотром остающейся родни. В середине первого месяца осени повозка, нагруженная самыми необходимыми вещами и всей семьей Райсена, наконец тронулась в путь.

День за днем они ехали сначала на запад и северо-запад, в обход озерного края, изобиловавшего болотами. Восточным путем, пролегающим мимо крупных городов и самой столицы, Эленара отправиться не рискнула, решив, что он более опасен, и к тому же в этом направлении, судя по карте, задолго до предгорий начинались леса, через которые проехать на повозке могло оказаться затруднительно.

Как Эленара ухитрилась оформить подорожную на всех — осталось загадкой для Райсена, хотя он подозревал, что в ход пошли не только связи, но и некоторые фамильные драгоценности жены. Согласно подорожной, семья с двумя детьми и племянником Эленары отправлялась на жительство к своей родне в один из мелких городков в предгорьях Стайского хребта. Сам Райсен, записанный Райсеном Л’Норли, числился теперь седьмой водой на киселе какому-то мелкому владетелю с западного побережья. Почти единственное, что давало подобное происхождение, было право на ношение длинного клинка, чем новоиспеченный аристократ и не преминул воспользоваться, истратив на покупку довольно среднего меча остатки своих сбережений. Мечом Райсен пользоваться более-менее умел, хотя удовольствия от этого процесса не испытывал. Однако отмахаться от двух-трех бродяг с ножами, буде они решат поживиться чужим добром, он бы смог.

Большую часть пути Норль шел рядом с неспешно катящейся повозкой, чтобы не нагружать тягловых животных без необходимости. На козлах сидел Лаег. Однажды утром на заупрямившихся ни с того ни с сего ульхасов возымела действие только пространная эмоциональная речь племянника, да и позже молодого человека эти упрямые бестии слушались лучше, чем остальных. Поэтому общение с ульхасами стало обязанностью Лаега.

Добравшись до равнинных областей среднего Дора, повозка повернула на север, и чем дальше туда, тем спокойнее становились люди и размереннее жизнь. Каменные замки южного Дора сменились небольшими городками и поселками, нередко даже не имеющими стен.

…Серое небо, серые звезды, черные ветви искореженных неведомой силой деревьев; нет сил, чтобы приподняться, встать, закричать… Кто видел такую картину хоть раз — не забудет никогда.

Когда на горизонте показалась долгожданная синяя полоска гор, Райсена внезапно начали мучить кошмары.

Повозка катилась под гору по широкому тракту, ведущему на север. Комья липкой глинистой земли с разъезженной дорога налипали на колеса, все больше замедляя ход. Унылое серое небо повисло, как нестираное полотно, прямо над головой. Казалось, что горы совсем недалеко, но проходил день за днем, а они не приближались. Даже меланхоличный Лаег начал терять терпение и порой обзывал ульхасов словами, не предназначенными для детских ушей.

…Обезображенные трупы мужчин, женщин, детей. Виселицы и ямы, полные гниющих костей и мяса, которые еще недавно были людьми. Пряди человеческих волос на придорожных кустах. Разжиревшие на падали мелкие хищники на дорогах даже не прячутся от людей, только отбегая в сторону от проносящихся мимо закрытых повозок. Крики и стоны навечно впечатались в камни скал…

  119