Особенно,... 
43 
— А как же мой договор? — Элис кивнула в сторону стола Фреда. — Я не довела его до ума.
— Его закончат без тебя, — отрезал Фред.
— Но…
— Никаких «но»! — сказал грубо Фред, но тут же сменил тон: — Я посмотрел твои наработки, Элис. Если ты уже допускаешь ошибки в названии компании, то это серьезно.
Элис вспыхнула. Она не привыкла, чтобы ее обвиняли в некачественной работе.
— Неужели? — Голос ее дрогнул. — Я допустила ошибку?
— И не одну, моя дорогая. Так что лучше тебе отдохнуть.
— Но что я буду делать в отпуске? Я даже не представляю, чем мне заниматься дома, — растерянно проговорила Элис, понимая, что спорить с Фредом бессмысленно.
Перспектива сидеть дома в одиночестве пугала. Элис понимала, что сойдет с ума от своих мыслей.
— Ты должна уехать из Нью-Йорка, сменить обстановку, отвлечься от проблем. Только так ты сможешь вернуть себе душевное спокойствие.
Когда Элис улетала из Нью-Йорка, шел снег. Мелкий, сырой, колючий. И хотя снег таял, едва касаясь асфальта, все равно было понятно, что стоит середина января.
В Майами все оказалось по-другому. Выйдя жз терминала, Элис оказалась в настоящем лете, наполненном сладкими запахами и солнечным светом.
Хотелось тут же избавиться от перекинутого через руку пальто, совершенно неуместного в этом месте. Но от него Элис могла избавиться, только попав в гостиницу. Хорошо еще, что она догадалась надеть легкий костюм, а не теплый шерстяной.
Вещей с собой Элис захватила немного, все поместилось в одну сумку.
Элис не пришлось ждать такси. Курортный сезон в Майами еще не начался, а рождественско-новогодние праздники закончились. Идеальное время для тех, кто не стремится к шумному отдыху и многообразному общению.
В Майами Элис попала совершенно случайно. Точно с такой же вероятностью она могла оказаться в любом другом городе Америки.
Три дня назад, вернувшись домой после разговора с Фредом злая и раздраженная, Элис даже не предполагала, как проведет незапланированный отпуск. Никаких идей не было, да и желания планировать тоже.
— Ну и ладно, — сказала она себе. — Запрусь дома и на улицу даже ке выйду.
Ее хватило ненадолго. Уже утром второго дня Элис почувствовала себя зверем, запертым в клетку. Она, как этот самый запертый в клетку зверь, бездумно бродила по квартире, не зная, чем себя занять.
Но ей было в тысячу раз хуже, чем зверю. Она не чувствовала спокойствия в своей квартире. Все ей здесь напоминало о Грэге. Вот на этом стуле он сидел, вот из этой кружки пил чай, а вот на этой кровати они… Только ее мысли доходили до этого места, Элис стрелой вылетала из спальни. Нет, только не вспоминать о Грэге, только не думать о нем!
Элис чувствовала себя наркоманом, которого лишили дозы. Она хотела видеть Грэга, дотрагиваться до него, слышать его голос, смотреть в глаза. Ей казалось, что от нее оторвался кусочек сердца, и, покалеченное, оно ныло и ныло.
Элис несколько раз брала телефон и набирала две первые цифры номера, но тут же, испугавшись, давала отбой.
Лучше перетерпеть сейчас, чем мучиться потом. Да, ей больно. Да, ей плохо. Но она сможет прожить без него, сможет.
И опять бесцельная ходьба по квартире. Туда-сюда, туда-сюда. Как зверь в клетке.
На третий день, проведя бессонную ночь на диване в гостиной (в спальне она так и не смогла лечь на кровать), Элис наскоро побросала вещи в сумку, вызвала такси и попросила отвезти ее в аэропорт.
В отеле «Индиго» Элис порекомендовал остановиться водитель такси. Когда она, сев на заднее сиденье, сказала, что в Майами ничего не знает, водитель, обернувшись, только спросил:
— Хотите с размахом или не очень?
— Не очень, — улыбнулась Элис.
— Понятно.
Номер показался Элис вполне уютным. Стены выкрашены в спокойный бежевый цвет, на полу ковер такого же оттенка, только чуть потемнее. На огромной кровати гора подушек. Телевизор в углу, у окна мягкое кресло и журнальный столик. Нормальный, стандартный гостиничный номер. О другом Элис и не мечтала.
Распаковав сумку, она решила спуститься в ресторан на первом этаже отеля. Портье при оформлении на все лады расхваливал его кухню и рекомендовал обедать именно в нем.
Элис вспомнила, что давно уже не ела. Дома, ведя жизнь затворницы, она ничего не готовила. Разве можно назвать нормальной едой разогретые в микроволновке сандвичи с курицей? Желудок требовал нормальной человеческой пищи. Причем требовал настойчиво. Сейчас она готова была съесть что угодно.
43 
