– Не стоит беспокоиться, – вмешалась в их разговор Эбби. – Кафе еще открыто – я куплю ей там все, что она попросит. Тебе же еще на прием успеть надо. Так что не смеем задерживать.
– С чего это ты взяла, что мне нужно на прием?
– Но ты же был с ней. И ты прекрасно знаешь, что она ждет тебя. – Ее голос снова звенел от злобы, которую она безуспешно пыталась унять.
– Может, и так, но, поверь, вряд ли меня там хватится кто-нибудь еще, – ответил он, а затем озорно подмигнул Иден: – К тому же лучше уж купить мороженое маленькой девочке, чем пить шампанское за здоровье какой-то лошади.
– А на мой взгляд, лучше бы тебе не делать этого.
– Отчего-то складывается впечатление, что ты хочешь избавиться от меня.
– Именно это я и пытаюсь сделать. – Она стиснула ладошку Иден еще сильнее.
– Так что же, Иден, мне уходить?
– Не втягивай ее в это. Она тут вовсе ни при чем, – запротестовала Эбби.
– Отчего же? Ведь именно ее я пригласил на мороженое.
– Мне нет до этого никакого дела!
Иден дернула мать за руку, чтобы наконец и на нее обратили внимание.
– Скажи, мамочка, ну чем он тебе не нравится?
– Действительно, мамочка, объясни ребенку, что ты нашла во мне плохого. Мне и самому интересно услышать твой ответ, – сухо добавил Маккрей.
Выведенная из себя его упрямством, Эбби заикалась, не зная, с чего начать. В ее голове все спуталось.
– Ну зачем тебе все это? Почему ты не хочешь оставить нас в покое?
Маккрей задумался. Этот вопрос, кажется, застал его врасплох, и он пытался разобраться в собственных побуждениях.
– Не знаю, – слегка пожал он плечами после недолгой паузы. – Может быть, потому, что так сильно этого хочешь ты.
Не перестаралась ли она, проявляя столь дикое беспокойство? Не могло ли это пробудить в нем подозрения? Не задумался ли он, а не движет ли ею нечто большее, чем просто желание окончательно отшить бывшего любовника? Все эти вопросы теснились сейчас в ее голове. И она не решалась искать на них ответы. С ее стороны это было бы слишком рискованно.
– Что ж, если ты так хочешь, то можешь посидеть вместе с нами. Только, пожалуйста, не подумай, что твое присутствие доставляет мне удовольствие. – Развернувшись на месте, она решительно вошла в двери мотеля, таща за собой Иден.
– Смотри, мам, а вот и Бен! – радостно замахала ручонкой Иден пожилому человеку за рулем машины, въезжавшей в этот момент на парковку.
38
Если не считать двух мужчин, попивавших кофе за стойкой бара, и еще четырех человек за столиком в противоположном конце зала, они были в ресторане одни. Эбби пила кофе, то и дело поглядывая в сторону кухни. Ее сверлила мысль о том, сколько времени может потребоваться официантке, чтобы принести пирог с банановой начинкой для Бена и мягкое мороженое с глазурью для Иден. И еще хорошо бы знать, сколько времени ее дочь будет мусолить свое лакомство. В том, что это будет процесс нескорый, можно было не сомневаться. Может быть, ей стоило заказать что-нибудь и себе – все ж какое-то занятие. Однако этот способ убить время сейчас вряд ли был применим – нервные спазмы по-прежнему сводили ее желудок.
Ей было трудно просто сидеть рядом с Маккреем, каждую секунду сознавая, сколь ловко он поставил ее в это дурацкое положение. Как это она заранее не догадалась, к чему он клонит? Почему позволила этому случиться? Почему забыла о хитростях, на которые он способен? Он хорошо знал ее уязвимое место – Иден. Правда, пока ему не было известно, почему она так сильно беспокоится за дочь всякий раз, когда он оказывается рядом. И ни за что на свете нельзя было допустить, чтобы он догадался.
– А ты тоже живешь в этом мотеле? – спросила Маккрея Иден. До сих разговор за столом вели только они двое.
– Конечно.
– И мы тоже. А когда ты уезжаешь? Мы – завтра. Давно уж дома не были. Вот папа обрадуется, когда мы вернемся! Правда, мамочка?
– Конечно, обрадуется. – Эбби снова бессознательно повернула обручальное кольцо на пальце и поняла, что делает, лишь когда поймала взгляд Маккрея, устремленный на ее руку. А потому ей пришлось поспешно взять кофейную чашку. – И мы тоже будем очень рады, верно, маленькая? – Она улыбнулась Иден, постаравшись придать своему голосу как можно больше бодрости, хотя ее настроение никак нельзя было назвать бодрым.
– Еще бы!
Из кухонной двери наконец-то выплыла официантка, неся на подносе огромный бокал, наполненный ванильным мороженым, политым сверху шоколадной глазурью, поверх которой возвышался еще завиток взбитых сливок, посыпанный толченым орехом. Венчала эту затейливую конструкцию красная вишенка.