187 
– Абсолютно никаких.
– Будете в окрестностях Хьюстона, непременно заезжайте. И знайте, в Ривер-Бенде вы всегда желанный гость.
– Ловлю вас на слове, – весело произнес Росс, украдкой взглянув на Рейчел. – Давненько, кстати, я уже не наведывался в родные места.
Маккрею выпало завершать церемонию прощания. Он не был многословным. Все, что нужно в таких случаях, было уже сказано, и теперь ничто больше не задерживало их. Поднимаясь на борт самолета вместе с Лейном, Рейчел чувствовала себя так, словно душа ее рассечена пополам. Еще раз помахав Россу из самолетной двери, она вошла в роскошный салон, где заняла свое обычное место. Застегнув ремень и устало откинув голову на спинку велюрового кресла, Рейчел горестно вздохнула.
– Тебя что-то беспокоит, дорогая? – заботливо поинтересовался Лейн.
– Нет-нет, ничего, – поспешила она успокоить мужа, но в ту же секунду заметила, что тот даже не смотрит в ее сторону. Раскрыв свой атташе-кейс на откидном столике, он уже рылся в кипе бумаг. – Просто устала. Вечеринка так затянулась, никто не хотел расходиться до самого утра… – Она замолчала, внезапно увидев, как пристально смотрит на нее Маккрей. – А с тобой, Маккрей, мне, очевидно, вообще не стоит разговаривать. Ты вчера к нам так и не вернулся.
– Меня задержали.
– Наверное, излишне даже спрашивать, кто именно? – Воспоминание о вчерашней безобразной сцене с участием Эбби немедленно наполнило ее черной злобой. О, Боже, до чего же она ненавидела и презирала эту женщину!
– Совершенно верно, излишне.
– И о чем же вы с ней беседовали?
– А это уж, Рейчел, извини, не твое дело. – У него не было ни малейшего желания смущенно отмалчиваться в ответ на ее бестактные вопросы.
– Господи, Маккрей, да что это с тобой? Неужели ты настолько глуп, что решил спутаться с ней снова? Да после того, что она вместе со своей нахальной дочкой выкинула вчера вечером…
– Послушай, Рейчел, говори, да не заговаривайся, – свирепо предупредил он. – Иден тут ни при чем.
Его тон был по-настоящему угрожающим. Она даже слегка отшатнулась от него, округлив в изумлении глаза.
– Вот уж никогда бы не заподозрила в тебе такую чувствительность. – Теперь ее так и распирало от любопытства.
Злой на самого себя за то, что дал повод для подозрений, Маккрей раздраженно вскочил с места.
– Да, черт побери! Мне очень не понравилось то, как вы с Эбби втянули в свою идиотскую свару невинное дитя. А теперь прости, но мне почему-то захотелось посидеть одному, в хвосте самолета. Боюсь, что сегодня утром собеседник из меня никудышный. – Пройдя в самый конец салона, он опустился в одно из задних кресел и пристегнулся, громко звякнув пряжкой.
Через несколько минут, набрав высоту, небольшой самолет уже мчался на восток. Какое-то время Маккрей пристально смотрел в иллюминатор, следя за тянувшейся внизу серой полоской шоссе. Где-то там, по одной из этих дорог, ехала сейчас Эбби… Вместе с его дочерью. Его! Невероятно, но у него был ребенок – его частичка, плоть от плоти, кровь от крови.
Ему вспомнилась первая встреча с ней – симпатичной крохой с большими синими глазами, попросившей помочь найти «потерявшуюся» маму. В тот момент он удивился, почему из всей огромной толпы она выбрала именно его. Однако сейчас это обретало особый, глубокий смысл. Иначе и быть не могло, ведь потом оказалось, что он ее отец. Должно быть, она инстинктивно потянулась к нему. И пусть Эбби спорит, говорит все, что угодно, но между отцом и ребенком все-таки существует некая незримая связь.
Ну и что из этого? Что теперь ему делать? Всю ночь он бился над этим вопросом, однако ни на шаг не приблизился к его решению, с тех пор как двенадцать часов назад ушел из гостиничного номера Эбби.
«Если у тебя есть к ней хоть капля любви, не приходи», – это было последнее, что сказала ему Эбби. Маккрей задумался: а что, если она права? Что принесут Иден его попытки утвердиться в правах отцовства? Сколько боли выпадет на ее долю? Конечно, она девочка умненькая, это уже сейчас видно, однако есть вещи, которые пятилетнему ребенку понять не под силу.
Но разве может он уйти просто так, вычеркнув все из памяти? Как невозможно повернуть время вспять, так и ему никогда не удастся забыть то, что произошло вчера вечером. Он не сможет жить, делая вид, что Иден попросту нет на свете. Перед его взором до самого горизонта расстилалось синее небо Техаса – почти такое же синее, как ее глаза. Маккрей попытался восстановить в памяти ее личико: озорной блеск в синих глазенках, невинная улыбка, от которой появляются ямочки на розовых щечках, весело подпрыгивающий хвостик темных волос. «А ведь она в самом деле чертовски хороша, эта кроха», – подумал он. И тотчас рядом с ее хорошеньким личиком представил себе лицо Эбби: те же синие глаза, те же темные волосы, только взгляд другой – подозрительный, настороженный… Взгляд матери, готовой до последнего защищать свое дитя. Он не мог винить Эбби за то, что она хочет оградить Иден от невзгод, но ему-то, черт возьми, что делать? Ведь дочь не только ее, но и его тоже.
187 
