84 
Журналист Алексей Малков снимает фильм про то, как Ходорковский неправедно разбогател и загремел в тюрьму, но это не значит, что Ходорковского и впрямь посадили за неправедно нажитое богатство, а значит, что Алексей Малков живет в стране, где богатство не может быть праведным.
Начальница пресс-центра Ходорковского Мария Орджоникидзе разместила на сайте khodorkovsky. ru презентацию о коррупции под заголовком «За что его посадили», но это не значит, что Ходорковского посадили именно за попытку бороться с коррупцией, а значит, что Мария Орджоникидзе живет в стране, где нельзя бороться с коррупцией безнаказанно.
Ирина Ясина говорит, будто Ходорковского посадили за то, что его общественная деятельность стала слишком походить на деятельность политическую. Но это не значит, что Ходорковского посадили именно за попытку заняться политикой, а значит, что Ирина Ясина живет в стране, где нельзя безнаказанно заниматься политикой.
Григорий Явлинский считает, будто Ходорковского посадили за попытку продать нефтяную компанию, но это не значит, что Ходорковского посадили именно за это, а значит, что Григорий Явлинский живет в стране, где нельзя безнаказанно распоряжаться своей собственностью, поскольку всякая собственность нелегитимна.
Телеведущий Леонтьев считает, будто Ходорковского посадили за попытку узурпировать власть, но это значит только, что Леонтьев живет в стране, где нельзя безнаказанно попытаться стать главой государства.
А телеведущий Караулов живет в стране, где нельзя безнаказанно устраивать «оранжевые» революции.
А адвокат Падва живет в стране, где нельзя добиться правосудия.
А прокурор Шохин живет в стране, где правосудия добиться можно, и правосудие заключается в совпадении приговора с позицией обвинения.
А Владимир Путин, наверное, живет в стране, где нельзя не слушаться Владимира Путина.
В конце концов, найдется ведь кто-нибудь, уверенный, будто Ходорковского посадили, потому что возвращаться плохая примета, а Ходорковский перед последним своим вылетом в Новосибирск вернулся из аэропорта в гостиницу переждать метель.
Это все только мифы. Ходорковский подобен форуму, на котором мы, люди, живущие в России, спорим о том, кто мы есть на самом деле. Половина утверждает, будто мы великая нация. Вторая половина утверждает, будто мы бесправные рабы. У этой второй половины зашит рот.
Конечно, такое положение дел несправедливо. И все же сталкивающиеся мифы о Ходорковском почти не имеют отношения к живому человеку Ходорковскому.
Ему сорок два года. Он сидит теперь в зоне за колючей проволокой. Ему тоже, наверное, интересно узнать, кто он и зачем он, и почему сидит. Но он единственный не способен всерьез вмешаться в спор о себе. Даже если он напишет из зоны письмо или статью, люди на воле всегда ведь могут подумать, будто это не он писал. Посреди громогласного спора о себе он — единственный, кто не может разорвать молчания и говорить прямо.
Он узник тишины.
ГЛАВА 13: ЗАКОННАЯ СИЛА
Во время своего заключения Ходорковский несколько раз выступал публично. Он говорил на судебном процессе в свою защиту, написал несколько открытых писем, дал несколько интервью. Он обвинял либералов в том, что либеральные реформы девяностых водворили в России свободу вопреки справедливости, и потому обесценили саму идею свободы. Он обвинял чиновников в том, что те используют власть ради личного обогащения. Наконец, выдвигаясь кандидатом в депутаты по Университетскому избирательному округу Москвы, Ходорковский в своем открытом письме по этому поводу употребил слово «путинщина», то есть обвинил самого президента в том, что тот выстроил и возглавляет коррумпированное государство, ущемляющее свободу и насаждающее несправедливость. Он настойчиво предлагал богатым поделиться сомнительно нажитой собственностью с бедными и таким образом легитимировать собственность и защитить собственность от чиновников, которые тем и сильны, что все в России не без греха, и каждый может быть лишен собственности и посажен в тюрьму и потому боится, и потому слушается и потому несвободен.
Ходорковский довольно много для узника выступал публично, но ни разу не был услышан и понят. Все его выступления тонули в море бесчисленных комментариев, производимых противниками, союзниками, чиновными болтунами, платными болтунами, бесплатными болтунами. Про каждое письмо Ходорковского принято было гадать, значит ли это очередное письмо, что Ходорковский сдается, или, наоборот, очередное письмо значит, что Ходорковский переходит в наступление. Принято было гадать еще, сам ли он писал и не под диктовку ли Кремля. Суть письма всякий раз терялась среди этих гаданий.
84 
