97 
– В окружную тюрьму в Наппе.
Она кивнула так, словно речь шла о погоде. Он искал в ней следы потрясения, но глаза ее были ясны и безмятежны, цвет лица – нормальный. Она сумела овладеть своими чувствами. Умение это было неотъемлемой частью сильного характера, который он в ней ощущал, и он знал, что до той поры, пока кончится вся эта история, характер ей понадобится.
– Что вы собираетесь делать? – спросил он, думая о том, как великолепно она выглядит, сидя здесь. Красивая, одинокая.
Она сделала движение, словно собиралась пожать плечами.
– Убежать я не могу. И притворяться, что ничего не произошло, – также. На этот раз нет. – В ветвях возилась птица-кардинал – клочок алого на темно-зеленом фоне. – Он превратил мою жизнь в ад. А теперь опять взялся за старое.
– Вы не можете отвечать за его поступки. – Сэм глядел на нее внимательно, и глаза его были темными, участливыми.
– Да, не могу. – Но поступки эти явятся причиной ее страданий, как было всю жизнь. Несправедливо, нечестно, но это так. Келли выросла с сознанием того, как это бывает, когда все тебя судят и считают ничтожеством из-за твоего отца. – Отвечаю я лишь за себя и свое поведение. И все же… – Она не закончила мысль, потому что гнев и негодование грозили прорваться наружу. – Что произошло прошлой ночью?
Сколько раз в детстве приходилось ей задавать подобный вопрос? Сколько раз приходилось выяснять обстоятельства очередной стычки отца с законом! Но сейчас все по-другому, сейчас его обвиняют в убийстве.
– Рассказать вам я могу совсем немного, – признался Сэм. – Кэтрин заметила Эмиля на старой вьючной тропе, что ведет к винодельне. Она хотела с ним поговорить, поэтому пошла следом. С годами в темноте она стала плохо видеть, возраст есть возраст. Должно быть, добиралась до винодельни она дольше, чем Эмиль. Огни охраны горели. Она услышала шум и увидела Дауэрти, склонившегося над Эмилем. Когда он заметил ее, он бросил молоток, что был у него в руке, и убежал.
– Убежал. – Узел волос на затылке показался ей тяжелым, жарким. – Он бы не убежал, если б не знал за собой вины, так я думаю.
Келли рассеянно потерла руку, левую, ту, что когда-то в припадке пьяной ярости сломал ей отец. Она помнила и другие случаи, когда он бил ее, оставляя кровоподтеки и синяки на лице, под глазом. Она знала, что он далеко не чужд жестокости. Если б он покалечил кого-то в драке, она вполне могла бы в это поверить. Но убийство… Само слово звучало ужасно.
При всей своей ненависти к отцу, Келли не хотела верить, что он способен на убийство.
– Что будем делать теперь, Келли?
Глубоко вздохнув, она перевела дыхание, борясь с охватившим ее гневом, загоняя его вглубь.
– Поедем в город, думаю. Назад в Дарнел.
– Но они будут поджидать вас там.
– Вы имеете в виду моих коллег – журналистов? – с горечью спросила она, потом оглядела лесистые кущи. – При всей безмятежности пейзажа я не могу оставаться здесь вечно. Раньше или позже, но мне придется с ними встретиться. А потом встречаться еще и еще, и так каждую минуту. Но мне нужно было собраться с духом для первой встречи. – Она вскинула на него глаза. – Спасибо вам за это, Сэм.
– Не стоит. – Он повернул ключ зажигания.
Шум мотора и свист ветра в открытом джипе затруднили дальнейший разговор. Они ехали обратно в город в глубоком молчании.
15
Диди напустилась на Келли в первую же минуту, как та появилась в дверях.
– Где ты была? Хью уже звонил тебе раз пять! Ему не терпится узнать, что происходит. Расскажи, Келли?
– Ты присутствовала там. Моего отца обвиняют в убийстве барона Фужера. – Неожиданная резкость, с которой это было сказано, объяснялась необходимостью, как никогда, быть настороже. Тактика оказалась верной: услышав ее тон, Диди моментально прикусила язык.
Келли прошла мимо нее прямо к телефону, стоявшему в изящной викторианской гостиной, и, мысленно сосредоточившись, набрала личный номер Хью. Он ответил со второго звонка, ответил отрывисто, с британской четкостью.
– Привет, Хью. Это Келли.
Делая усилие, чтобы изобразить спокойствие, она тискала телефонный провод и наматывала его на пальцы.
После секунды тяжелого молчания он заговорил голосом чересчур спокойным и уравновешенным.
– Келли, как хорошо, что ты позвонила! Ведь ты понимаешь, что твоя фамилия уже разнеслась по всей стране?
– Я предполагала это.
Профессиональное чутье подсказывало ей, какой это благодатный материал для журналиста, настоящая сенсация – богатый французский барон убит на прославленном винодельческом предприятии отцом популярной телевизионной журналистки. Такой материал может дать толчок чьей-нибудь карьере!
97 
