Особенно,... 
132 
Я найду того, кто уложил тебя на этот стол в полуподвале, я уничтожу его. И те, кого он любит, — если такие есть — почувствуют боль и муки сильнее, чем ты, Кейти. Потому что они никогда точно не узнают, что с ним произошло.
И не сомневайся, девочка моя, в том, что я смогу сделать это. Твой отец сможет. Ты никогда этого не знала, но раньше твоему отцу приходилось убивать. Твой отец делал то, что было необходимо. И он сможет сделать это вновь.
Джимми снова повернулся к Брюсу-младшему, который, не меняя позы и с тем же выражением лица, ждал ответа на заданный вопрос. Он еще не настолько втянулся в работу, чтобы внезапная прострация клиента нервировала его.
— Я хочу, чтобы было напечатано следующее: «Маркус, Катрин Хуанита, горячо любимая дочь Джеймса и покойной Мариты, падчерица Аннабет и сестра Сэры и Надин…»
Шон сидел на заднем крыльце вместе с Аннабет, неторопливо потягивающей белое вино, перемежая каждый глоток затяжкой, и гасившей сигареты, едва докуривая их до половины; свет висящей над ними ничем не закрытой лампы освещал ее лицо. Это было сильное лицо, никогда, по всей видимости, не отличавшееся красотой, но в нем всегда было что-то особое и привлекательное. Ей не привыкать к тому, что ее внимательно рассматривают, подумал про себя Шон; она попросту не понимала, что именно привлекает к ней такое внимание окружающих. Она чем-то отдаленно напоминала Шону мать Джимми, но в ней и следа не было той безликой покорности, присущей свекрови, поэтому она напоминала Шону его собственную мать, всегда и безо всяких внутренних усилий владевшую собой, а благодаря этому, она чем-то напоминала ему и Джимми. Он мог представить себе Аннабет веселой женщиной, которая не прочь подурачиться, но только не фривольной.
— А что, скажите, — спросила она Шона, поднесшего зажигалку к ее сигарете, — вы собираетесь делать сегодня вечером, после того как кончите скрашивать мое одиночество?
— Я… да ничего…
— Так я и поверила, — шутливо отмахнулась Аннабет. — Так что же вы все-таки будете делать?
— Пойду проведаю маму.
— Серьезно?
Он кивнул.
— Как раз сегодня — день ее рождения. Пойдем куда-нибудь и отметим вместе с ней и со стариком.
— Так-так, — кивнула головой Аннабет. — А давно вы в разводе?
— Это что, заметно по моему виду?
— Конечно, это так же ясно видно окружающим, как костюм, который на вас.
— О-о-о! Да, мы действительно живем врозь чуть больше года.
— А она живет здесь?
— Уже нет. Она путешествует.
— Вы сказали это с ехидством: «Путешествует».
— Серьезно? — пожал плечами Шон.
Аннабет, как бы извиняясь, сделала рукой жест и почти коснулась плеча Шона.
— Поверьте, мне крайне неловко отвлекаться от мрачных мыслей о Кейти. Поэтому вы вольны не отвечать на мои вопросы. Я просто чрезвычайно любопытна, а вы мужчина, который может заинтересовать.
— Я? — с удивленной улыбкой спросил Шон. — Вы, к сожалению, ошибаетесь. Я навожу на всех смертную скуку, миссис Маркус. Если не принимать в расчет мою работу, то я просто и не существую.
— Зовите меня Аннабет, — сказала она, — хорошо?
— С радостью.
— Вы знаете, инспектор Девайн, я никак не могу поверить в то, что вы скучный. Но кое-что мне кажется странным.
— И что же?
Она, повернувшись на стуле, пристально посмотрела на него.
— Меня поразило, что вы способны превратиться в парня, который может повесить на кого-то ложные штрафы.
— И почему же?
— Это кажется ребячеством, — ответила Аннабет. — А вы не похожи на человека, который может опуститься до детских шалостей.
Шон пожал плечами. По его наблюдениям, каждый человек в то или иное время может вести себя как ребенок. Именно к этому вы подчас и прибегаете, когда жизнь заливает вас ушатами дерьма.
Вот уже больше года он ни с кем не говорил о Лорен — ни со своими родителями, ни со своими приятелями, ни даже с полицейским психологом, — хотя начальник однажды вскользь упомянул о том, что Лорен уехала, после чего эта новость стала известна всему участку. Но вот теперь перед ним сидела Аннабет, практически незнакомая ему женщина, сама переживающая утрату и проявляющая интерес к утрате, понесенной им; желающая узнать о ней, а может, разделить с ним боль или подарить ему какое-то иное облегчение, но для этого ей надо знать суть дела — сейчас Шону казалось, что в этом не было ничего особенного.
— Моя жена — помощник режиссера, — начал он, стараясь сдерживать себя и говорить спокойно. — Их разъездная труппа гастролирует в разных местах, понимаете. Со спектаклем «Король танца» они в прошлом году объехали всю страну — постановка моей жены. Это такая особая работа. Сейчас она работает над новой вещью — «Анни, бери свой пистолет», кажется, так называется. Я не уверен, что не путаю. Но дело не в этом, сейчас они повторяют свое турне. Мы были с ней странной парой. Я имею ввиду то, чем мы занимались, более разные занятия трудно себе даже представить, верно?
132 
