Последние отзывы

  181  

Он, подняв голову, смотрел на нижнюю поверхность моста; наверху навстречу друг другу неслись два потока: те, кто стремился в город, и те, кто стремился из него; все были в раздражении, всем было некогда, и, наверное, добрая половина и тех, и других не были уверены в том, что, оказавшись дома, почувствуют себя лучше. Половина из них сразу же снова помчится куда-нибудь — в магазин за тем, что позабыли купить; в бар; в салон видеопроката; в ресторан, перед входом в который уже стоит очередь. А чего ради? Чего ради стоять в очереди? Куда мы хотим попасть? И почему мы думаем, что не можем быть счастливы нигде, кроме как там, куда стремимся?

Дэйв заметил невдалеке справа маленькую лодочку с мотором. Она была пришвартована к дощатым мосткам, настолько маленьким и покосившимся, что язык не поворачивался назвать это сооружение пирсом. Наверное, это лодка Хью, решил Дэйв и улыбнулся, представив себе этого аршиноподобного дохляка с развевающимися по ветру черными волосами, плывущего по маслянистым водам Таинственной реки.

Он повернул голову и посмотрел на штабели поддонов и заросли травы. Неудивительно, что сюда приходят те, кого тошнит. Это место безлюдное и отделено от остального мира. Пожалуй, только с противоположного берега реки, да и то в бинокль, можно рассмотреть это место. Оно окружено и недоступно с трех сторон, тут тихо; шум проносящихся над головой машин заглушается расстоянием; заросли травы скрывают это место от посторонних глаз; постоянно слышатся лишь крики чаек да плеск воды. Будь Хью более толковым и предприимчивым, он ликвидировал бы заросли травы и штабели трухлявых поддонов, построил бы здесь пристань. Яппи, живущие на склонах Адмиральского холма, немедленно заметили бы это, и район Челси, так же как Ист-Бакингем, превратился бы в плацдарм для дальнейшей джентрификации.

Дэйв несколько раз сплюнул и обтер рот тыльной стороной ладони. Он стоял, раздумывая, сказать или не сказать Вэлу и Джимми о том, что ему необходимо поесть, прежде чем снова начинать пить. Ему не нужна обильная еда, так просто перекусить чем-нибудь, да и только. Когда он оглянулся, отыскивая их глазами, то увидел, что оба они стоят у черной двери, Вэл слева, Джимми справа, а сама дверь закрыта. Дэйв подумал, как забавно они выглядят: словно грузчики, доставившие мебель, а теперь не знающие, как в этих травяных зарослях сгружать ее и куда ставить.

— Эй парни, — позвал Дэйв. — Подходите и убедитесь, что я еще жив.

Джимми оторвался от стены и пошел к нему; внезапно фонарь над дверью погас. Джимми, оказавшись в темноте, замедлил шаги; временами отблески фар от идущих по мосту машин падали на его лицо и оно на мгновение высвечивалось, а затем снова погружалось в темноту.

— Дэйв, я хочу рассказать тебе про Рея Харриса, — произнес Джимми настолько тихим голосом, что Дэйв подался вперед, чтобы расслышать, что он говорит. — Рей Харрис был мне закадычным другом. Он навещал меня, когда я сидел в тюрьме. Он заботился о Марите, о Кейти, о моей матери, снабжал их всем необходимым. Да, он вел себя так, что я считал его своим другом, но действительной причиной этого было чувство вины, которое он испытывал по отношению ко мне. А виноват он был в том, что, когда ему прищемили яйца, он сразу же сдал меня полиции. Это не давало ему покоя, и после того, как он несколько месяцев отсидел в тюрьме, произошел странный случай. — Джимми вплотную приблизился к Дэйву, остановился и, слегка склонив голову на бок, уставился тяжелым взглядом в его лицо. — Я понял, что мне нравится Рей. Понимаешь, мне и вправду приятно было находиться рядом с ним. Мы говорили с ним о спорте, о Боге, о книгах, о наших женах и детях, о тогдашних политиках. Его интересовало все. А такого человека встретишь не часто. А потом умерла моя жена. Понимаешь? Она умерла, а они прислали нескольких охранников в мою камеру, чтобы объявить: «Очень сожалеем, заключенный, но ваша супруга скончалась вчера вечером в восемь часов пятнадцать минут. Ваша жена умерла». Такие вот дела. Это известие почти убило меня, понимаешь, Дэйв? Ведь она прошла через все мучения одна, и рядом с ней не было никого. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь — мы все умрем в одиночку. Верно. В последние мгновения перед переходом из этого мира в другой ты один. Но у моей жены был рак кожи. Последние шесть месяцев своей жизни она медленно умирала. Я должен был быть все это время рядом с ней и облегчать ее страдания. Не саму смерть, а то, что было до нее. А меня рядом не было, понимаешь? Рей, человек, которого я любил, лишил этого и мою жену, и меня.

  181